Вспоминается, что мои родители в универе долго были друзьями, а встречаться начали только на последнем курсе, и то не сразу, а после пары отказов, потому что «а вдруг ничего не получится и мы разрушим дружбу». Сейчас, разумеется, мы всей семьей смеемся над этим.

С таким настроем я и направился на наше место встречи – городскую набережную, оживленно сияющую вечерними огнями.

Увидев ее, на первые секунды я замер в немом… удивлении, восторге?

На фоне морского пейзажа передо мной стояла рыжая нимфа. Завитые волосы развевались на ветру, губы, окрашенные красной помадой, поневоле приковывали взгляд, а зеленые глаза с длинными черными ресницами смотрели на меня в ожидании. Но едва я успел приготовить слова, Ангелина приподняла руку, убирая волосы назад, и моему взору открылась татуировка от самого плеча* – крупная змея, извивающаяся вдоль руки, с головой на кисти и длинным языком в направлении пальца. Присмотревшись, я понял, что татуировка была временной, но менее эффектной от этого она не выглядела.

Такой вот ангел на Земле.

С моих губ поневоле сорвался короткий смешок – не от ее образа, а от моего былого представления о ней. Она приподняла бровь, не отрывая от меня своих выразительных глаз.

В тот момент стало ясно, что дуэли определенно быть.

Осыпав Ангелину комплиментами, я повел нас вдоль набережной. Возможно, было бы тактичнее завести какой-то разговор на стороннюю тему, но столь неожиданная смена образа не давала мне покоя. К тому же, я пообещал себе действовать решительно. И спросил, что ее побудило так изменить свою внешность.

– Я решила, что больше не хочу прятаться, – все, что она ответила. Впрочем, ее ехидная улыбка сказала даже больше, чем слова.

Не сразу заметив, как взял руку Ангелины крепче, я довел нас до самого тихого и живописного места на набережной и предложил запечатлеть ее новый образ. Ангелина с озорным блеском в глазах протянула мне свой телефон. Только в процессе, когда я старался задействовать все свои минимальные навыки фотографа, я вспомнил: однажды она мне говорила, что терпеть не может камер. Но на сей раз, без сомнений, все было иначе – на фотографиях она сияла, как восходящая звезда.

– А теперь селфи! – задорно заявила, подбежав ко мне. Подойдя к ограждению и развернувшись спиной к морю, мы устремили горящие глаза на экран телефона. Наши плечи слегка соприкоснулись.

Я забыл, каково чувствовать себя рядом с ней*.

Будто электрические заряды, брошенные в кровь, – теперь я и не пытался подавлять их. Глядя в ее глаза, я был уверен, что она чувствует то же самое.

Едва Ангелина опустила телефон, я накрыл ее губы своими.

Тихий стон – от удивления или от захлестнувших эмоций, наконец получивших свое воплощение, – утонул в тягучем поцелуе. Как легкие, но неумолимые волны на пороге ночи – наши губы встречались из раза в раз. Как водная гладь сливается с берегом – льнули друг к другу наши тела. Как морская пена обрамляет гребень волны – наши руки касались лица, шеи, плеч…

Нам было мало этого вечера, этого поцелуя. Мы шли к этому слишком долго. Слишком долго я мечтал о ней. И запрещал себе мечтать.

По ее шаловливому взгляду я заключил, что она разделяла мои желания. Первый шаг увенчался успехом. Теперь вся ночь была нашей.

Я хотел чувствовать ее всю*. И она хотела того же.

Наконец-то мы оба в этом признались.

Все-таки друзья нередко влюбляются.

Ты так захотел завладеть моими мыслями?*

Не знаю, намеренно ли, но ты сделал для этого очень много.

Сначала показал мне свой город. Открыл для меня новый мир в столице страны, которую раньше я считала совершенно непримечательной и отнюдь не близкой для себя. «Я знаю в Тбилиси каждый камешек», – как сейчас помню, это была одна из первых твоих фраз, когда мы встретились.