Фёдор задержался в автомобиле, обсуждая что-то с водителем. Игорь хотел было зайти в здание сам, но не решался. Чутьё призывало не торопиться, но ветер таки поборол интуицию. Игорь не выдержал, рванул на себя тяжёлые деревянные двери, каких уже не встретишь даже в Сибири, не говоря уже о центре страны. Дерево – ценный ресурс, лёгкие планеты, о которых наконец-то не только говорили, но и спасали. В ходу давно уже переработанный пластик. Бесконечный процесс перерождения старого в новое.

В небольшом холле было тепло и тихо, только настырный ветер время от времени бился в закрытые окна. Игорь расстегнул куртку и вдохнул полной грудью. Пахло травяным чаем. Запах смородиновых листочков и душистой малины напомнил о прошедшем лете. Игорь покрутил головой в поисках источника. Небогатое убранство: металлические стулья для посетителей, сканирующая рамка, делившая помещение пополам, и стойка с дежурным администратором-роботом, на груди которого светилась табличка Георгий Берингов. Игорю вспомнилось старое кино, в котором один герой искал другого и спрашивал у старушки: «Он же Жора, он же Гоша, он же Юра». «Так кто же ты, Георгий Берингов», – подумал Игорь и уставился на робота. Говорили, что у этой серии нет ног, только голова и половина туловища на штативе. Игорю захотелось опереться на столешницу стойки, подтянуться на руках и заглянуть внутрь, подтвердить или опровергнуть сплетни. Он не решился, сел с краю на железный стул и стал ждать Фёдора.

Робот бегло окинул взглядом вошедшего и уткнулся в монитор наблюдения.

Минуты через три появился Фёдор и с порога крикнул:

– Герыч, ты, как всегда, на посту.

– Где же мне ещё быть? – поинтересовался робот.

Пиксельное лицо его осталось недвижимым. Игорь подумал, что данной линейке не полагались эмоции. Настройки на ровный официальный стиль, без скачков от радости до негодования.

– Ну не знаю. На толчок сбегать, чайку заварить, на рыбалку.

Робот фыркнул и оскалился усмешкой. Игорь оторопел.

– Пошли, нам на второй, – направился к рамке Фёдор.

– Стопе! – закричал робот. – Ксиву на стол, мордой в пол!

Рука робота удлинилась и дёрнула Фёдора за плечо.

– Ты чего, я же свой, – насупился Фёдор и полез во внутренний карман куртки.

– Ха-ха-ха, – оскалился пикселями робот. – Проходи!

Игорь поспешно полез за документами и развернул паспорт.

– Проходите, Игорь Петрович, вы давно идентифицированы. Ваша нерешительность заставила меня искать особенный протокол коммуникации. Второй этаж, двадцать пятый кабинет.

Игорь и Фёдор молча пересекли рамку металлоискателя, дошли до лестницы и только там последний зашептал: «Видал? Мои настройки». Игорь кивнул и хотел было спросить про нижнюю половину робота, но Фёдор уже толкнул дверь в кабинет.

– А я вас заждался. Небось на вписке торчали, – встретил их Краснов с таким же, как у робота Виктора выражением лица. Вроде и тянет губы, скалится, но без души.

Не полагалось безопаснику быть свойским, радушным. Требовалось быть брутально-отстраненным, что ему в сорок с хвостиком хорошо удавалось. Легкая небритость, которая нравится женщинам, едва девочки почувствуют себя таковыми, стильная стрижка под терминатора, черная водолазка под темным классическим пиджаком и стальная перьевая ручка выдавали в Краснове приверженца старой закалки, поклонника суровых блюстителей закона и кожаных плащей.

– Игорь Петрович Казанцев?

– Да, – ответил Игорь.

Ему стало не по себе. Учитель вновь почувствовал себя мальчишкой, вызванным к директору школы. Единственный раз навсегда засел в памяти ночным кошмаром и стойким отвращением к несправедливости. Одноклассники разбили в школьном коридоре цветочный горшок, перекидываясь рюкзаком Игоря. На камере, служившей неопровержимым доказательством, было видно, как школьная сумка летит и приземляется аккурат на высокую пальму, переросшую квартиру директрисы. «Я поняла бы, если они, но ты!», – возмущалась она, а Игорь молча стоял и слушал, не зная, что ответить.