В связи с концепцией совести необходимо упомянуть идею о том, что правильность или неправильность решений в сфере нравственности может варьироваться в зависимости от контекста. Одна из таких теорий, привлекающая сейчас большое внимание, это теория «ситуативной этики», предложенная Джозефом Флетчером в его одноименной книге. Точка зрения Флетчера заключается в том, что не существует «абсолютной» этики, которая не могла бы, по крайней мере в теории, в зависимости от обстоятельств, допускать исключения. Один из примеров, который он приводит, актуален для темы и нашего исследования. Это история, произошедшая с миссис Бергмайер во время Второй мировой войны. Миссис Бергмайер была схвачена русскими солдатами и отправлена в лагерь военнопленных на Украине. Зная, что ее семья нуждается в ней и отчаянно ищет ее, она поняла, что единственный способ освободиться и вернуться в Германию – это беременность. После долгих колебаний она убедила одного из охранников заняться с ней сексом и помочь ей забеременеть. План удался, и ее отправили домой, где она воссоединилась с мужем и ее тремя детьми. Флетчер с одобрением относится к ее решению: возможно, нам не следует относиться даже к заповедям Бога как к чему-то, написанному на каменных скрижалях.

Автор приходит к выводу, что есть только один закон, который не имеет исключений, – это закон любви. Когда Иисуса попросили назвать самую важную иудейскую заповедь, он ответил: «Возлюби Господа Бога твоего всем сердцем твоим, и всею душею твоею, и всем разумением твоим, и всею крепостию твоею, – вот первая заповедь! Вторая подобная ей: возлюби ближнего твоего, как самого себя» (Мк. 12:30–31). Этот ответ – не нововведение Иисуса, он был типичен для раввинов I века, включая знаменитого Гиллеля. Христианская этика не стремится к изобретению нового или сильно отличающегося от этики тех людей, которые стремятся жить честно. И неважно, христиане ли это, иноверцы или атеисты.

Здесь будут уместны некоторые комментарии относительно концепции любви. Популярный христианский автор К. С. Льюис написал книгу «Четыре любви», где он обозначил различия между четырьмя греческими словами, которые можно перевести как «любовь». Первое из них – «στοργή» («сторге́»), что можно перевести как «привязанность». Термин характеризует взаимоотношения между членами семьи, которые имеют обязательства друг перед другом и готовы на жертвенные поступки. Второе – это «φιλία» («фили́я»), означающее дружбу или платоническую любовь. Третье – «ερωσ» (от этого слова образуется и прилагательное «эротический»), переводится как «романтическая или половая любовь», а иногда и «вожделение». Это то чувство, которое мы скорее испытываем, чем сознательно вызываем в себе. Мы говорим, например, что влюбляемся, подчеркивая тем самым, что это не то, что мы выбираем, но то, что случается с нами. И, наконец, «ἀγάπη» («ага́пе»): именно об этой форме любви говорил Иисус и толкователи иудейского закона. В знаменитом отрывке апостол Павел перечисляет добродетели того, кто любит:

Брак и супружеская любовь по природе предназначены для произведения потомства и воспитания детей. Дети – это действительно высший дар брака, и они вносят существенный вклад в благосостояние родителей. Сказал Господь: «…ибо нехорошо человеку быть одному» (Быт. 2:18), и «Сотворивший вначале мужчину и женщину» (Мф. 19:4), желая, чтобы человек принял особое участие в Его творчестве, благословил мужской род и женский, говоря «плодитесь и размножайтесь» (Быт. 1:28). Поэтому Он не ставит перед браком меньших целей, ведь истинная супружеская любовь и все значение супружеской жизни имеют эту цель: чтобы пара была готова отважными сердцами сотрудничать с любовью Создателя и Творца, который через них будет день ото дня увеличивать и улучшать свою собственную семью («Gaudium and Spes», 1965 г.).