Вздохнула. Отдернула руку. Нет, не могу. Слишком дорого.

«Надень» — зудел внутренний противный голосок.

Я развернулась и решительно протопала обратно к двери. Если ему не нравится, как я выгляжу, пусть отправляет домой, что я ему и высказала. Правда, получилось только тихое:

— Я хочу домой.

Каждое слово тише предыдущего под грозным взглядом карих глаз и сдвинутых бровей.

Мужские губы изогнулись в усмешке:

— А домой сегодня не получится. Карета сломалась.

— Как же так? — опешила я.

Беррингтон перестал хмуриться.

— Вам придется заночевать здесь, завтра приедет мастер и всё починит.

Он аккуратно щелкнул пальцем мне по носу.

— Не волнуйся. Места всем хватит. Можешь устроиться в этой гостевой комнате.

Я кусала губы. Не нравилось мне всё это.

— Маленькая, не обижай хозяина. Надень платьице, — и добил: — Тебе помочь?

Я выдавила:

— Сама справлюсь, – и закрыла дверь перед аристократическим точеным носом.

Только дверь громко хлопнула из-за сквозняка. Как-то неудобно получилось.

Вернулась к кровати. Медленно расшнуровала корсет. Набрала побольше воздуха, как перед нырком воду и стащила сарафан через голову, бросила на кровать. Рядом полетела рубашка. На мне осталась одна тонкая нижняя сорочка.

Уже потянулась руками к платью, когда над ухом раздался мурлыкающий шепот:

— Сорочку тоже надо снять. Она будет видна в разрезе платья.

Я вскрикнула от неожиданности, резко развернулась, прикрываясь руками.

Не слышала, как подкрался герцог.

Беррингтон не стесняясь разглядывал меня. А я стояла перед ним почти голая и желала провалиться сквозь землю. Сквозь пол и потолок. Ага, прямо на первый этаж –зудел в голове ехидный внутренний голосок.

— Отвернись! Выйди! — взвизгнула я. — Зачем ты зашел?

Его зрачки расширились, почти поглотив карие радужки, казалось, из глаз выливался жар. Он облизал нижнюю губу:

— Ты так мило стесняешься, — голос прозвучал хрипло. — Разденься, Дара. Разденься для меня, моя невеста.

— Выйди, — прозвучало жалко. — Пожалуйста.

— Я ничего не сделаю, — хрипло продолжал уговаривать Беррингтон, — просто посмотрю. Обещаю.

Он развел руки в сторону, показывая открытые ладони, а потом демонстративно скрестил на груди и продолжил разглядывать.

— Разденься, маленькая, — герцог тяжело выдохнул. — Обещаю. Ничего не будет. Не сейчас.

— Не надо, — только смогла выдавить.

Мне так и казалось, что он сейчас сам меня схватит и разорвет на мне сорочку. Как будто хищник затаился перед прыжком. Одно мое неловкое движение и набросится.

Он шумно втянул воздух. Ждал. Шумно выдохнул. И ледяным голосом приказал:

— Снимай сорочку. Сейчас же. Мы помолвлены. Уже можно, – глаза сузились, договорил мягче: — Иначе, я за себя не ручаюсь. Потом не говори, что не предупреждал, дорогая невеста.

О чем не предупреждал? Я не поняла. Мне было страшно. И стыдно. Я не знала, что надо делать. Я только знала, что не хотела раздеваться перед ним. Колечко жгло палец. Почему я не стала возражать?

— Тебе помочь? — прозвучало грозно. — Но тогда я не остановлюсь, маленькая. Накажу за непослушание.

Я судорожно выдохнула, сдерживая порыв зарыдать.

Он расплел руки, скрещенные на груди, потянулся коснуться.

Из моих глаз закапали слёзы.

Беррингтон застыл с протянутой рукой, так и не прикоснувшись ко мне.

— Что тебя смущает? — мне показалось, что это он сам смутился.

Я сглатывала слёзы. Довольно безуспешно. Часть из них продолжали скатываться по щекам.

— Для меня это много значит, — судорожно всхлипнула, закрыла глаза, на одном дыхании выговорила: — Я буду раздеваться только перед мужем.

Выдохнула. Всё. Сказала.

Подглядывала через полуприкрытые ресницы, полностью открыть глаза было ужасно страшно.