– Будь вежливее, друг мой, – одёргивает его Торвин. – Хорошей ночи, Гестия. И не обращай на него внимание.

Брюнет прощается, едва касаясь своей ладонью моей лопатки, и уходит вместе с блондином. А по моей спине вдруг расползается жар и нестерпимый зуд, прямо там, где была рука Торвина.

Торопливо закрываюсь в своей комнате, тщательно проверяя защиту. Вроде стоит. Но для большей надежности придвигаю тумбочку к двери. Так и я не смогу быстро сбежать, если вдруг перемкнет ночью.

Подбегаю к зеркалу и сдираю с плеча платье и заглядываю за спину.

– Твою ж тьму! – выдыхаю. – Почему никто не написал, что я еще и меченная.

Татуировка. Именно она является причиной моего недовольства. Небольшой треугольник с чем–то непонятным у его вершин. Присматриваюсь.

– О нет. Первые буквы наших имен. Как банально.

Возвращаю платье на место, затем сажусь на кровать и начинаю рыдать.

19. 18

Лишь под утро забываюсь беспокойным сном, свернувшись калачиком на самом краю кровати, жалостливо обняв свои колени.

Естественно, мне снятся они. Но мы не стоим втроем, прижатые друг другу, как это обычно бывает, а лежим на лугу. Солнце пригревает нас своими лучами, а над головами весело щебечут птицы.

Я лежу посередине между Торвином и Джеро. Наши руки переплетены, каждый смотрит куда–то вдаль с улыбкой на губах.

Счастье переполняет изнутри. И я просыпаюсь.

А в реальности на глаза набегают слезы. Снова.

Со злостью стираю их тыльной стороной ладони. Я, наверное, за всю жизнь столько не плакала, как сейчас. Вспоминаю, из-за чего случился новый поток влаги.

Любовь. Вот что еще обещает связь всем истинным парам. Настоящее, неподдельное единение душ. Удивительное взаимопонимание и комфорт.

Именно ощущение любви связь попыталась мне внушить, раз я не повелась на страсть.

Ведь вчера с Торвином я действительно испытывала душевный подъем. Нам было интересно друг с другом, и он не выказывал отвращения к ведьмам.

И я бы возможно, открылась. Не сразу, конечно. Со временем. Бросила пить подавители и рискнула бы посмотреть на его реакцию. Да только он ведь не один. К нему в комплекте идет Джеро.

И что печальнее этого, Торвин готов поддерживать дружеское общение с незнакомой ведьмой, но истинную определял лишь в любовницы…

Хотя я ему и шанса не даю на другое решение.

Трясу головой. В груди снова расползается дыра. Становится трудно дышать, и я буквально заставляю себя двигаться, убеждая, что станет легче. Нужно всего лишь не обращать внимания.

Как будто возможно не замечать огромный штырь в своем сердце, который я сама же и воткнула.

Интересно, а драконы чувствуют тоже самое?

В бабушкином дневнике упоминается, что ведьмы обладают особой чувствительностью в таких делах. В связи с этим и повышенная болезненность на незакрепленную связь.

Те же люди без искры, к примеру, едва ли ощутят головную боль. Их душа будет тосковать, тянуть куда–то, но это никогда не причинит хоть сколько-нибудь серьезных физических последствий.

А драконы вполне могут быть, как ведьмы.

– Нет! Торвин! – восклицаю и резко встаю с кровати.

Метку на плече тут же отдает жаром, а в груди в дополнение к дыре поселяется тревога. Почему-то я чувствую себя ответственной за самочувствие драконов. Они не могут меня почуять, но это не значит, что они не мучаются.

Торвин был добр ко мне уже два раза, и я, повинуясь интуитивному позыву, торопливо покидаю свою комнату.

Я его найду, уверюсь, что он в порядке, и выдохну с чистой совестью. Может, и мне снова полегчает заодно. Понятия не имею, что я буду делать, если дракону дурно, как помогать, чем объяснять свое странное поведение, но мозг, он не думает, связь его отключила.