Малышка в корзинке начала просыпаться и мне пришлось поторопиться.

Знаю я место, где малышку скроют, вырастят. В любви и покое будет ее жизнь. Путь к тому дому неблизкий. Поэтому я ищу темное местечко, чтобы ворожбу свою свершить. Спрятавшись, опустила корзину и заглянула в лавандовые глазки малышки.

— В глаза смотрю, а вижу твою мать, — тепло и ласково улыбнулась малышу.

Тронула брошку с силой живого огня. Напиталась жаром домашним, скинула образ старушечий. Тело свое девичье в плащ из разноцветных перышек обернула и корзинку под полу скрыла.

— Летать боишься, малышка? — в последний раз поправила одеялко ребенку и оторвалась от земли.

Из темного, скрытого угла вылетела маленькая синяя птичка. Солнечные лучи погладили перышки, явив свету природную красоту и грацию певчей. Летела она долго, груз под ее перышками был важный. В другом городе опустилась пичужка в саду богатой семьи. Не знает здешняя пара магов ни беды, ни нищеты. Все есть у супругов, а вот детей древние божества не дают. Бояться, что возгордиться мужчина и смуту в мире наведет.

А я, послушница древних богов, ослушалась их. Принесла в сад, где женщина гуляет, кроху. Суждено было малышке умереть, но не смогла я сон последний навести.

Женщина обрадовалась. Ребеночка схватила, да так и не отпустила. Бежала к дому, мужу показывать, а сама вся в слезах, улыбается.

Жалко мне Аврелию. Но такова судьба куртизанки. Пусть хоть одной из них повезет в этой жизни. А я прослежу за этим.

Знаю, какого это не иметь возможности к своему дитяти прикоснуться. Не чувствовать нежности его кожи, не ощущать аромат маленького тельца. Не смотреть в глазки бездонные, которые от всех помыслов дурных отгораживают. Наблюдать, как твое дитя растет и становится лучше, чем был вчера. Как улыбается...

Сжалось мое нутро, болью адской скрутило, живот огнем обдало. Не могу чувствовать, как душа вдалеке разрывается, но боль тела прекрасно ощущаю. Остановилась. Обернулась старушкой дряхлой и медленно пошла к своему столбу, который дом мне заменил.

В голове бьется лишь одна мысль:

"Надеюсь, за моим ребенком кто-то так же присматривает".

Тронула сережку в виде спящего дракона и с еще большим рвением пожелала малышу Аврелии счастья.

Бывают дни, когда я из дома не выхожу. Читаю, слежу за живым огнем и смотрю на небо. Мне нельзя далеко от столба уходить - это мой якорь в этой жизни. Путешествие заканчивается за пределами двух городов. Так, боги наказали любительницу путешествовать и впутываться в истории.

Но сегодняшний день отличался от многих. Об этом говорил живой огонь. Он танцевал в предвкушении чего-то нового, интересного, особенного. Хорошо, что алтарь не видит пляски пламени.

Сегодня к моему куполу пожаловал новый гость.

— Где-то я его уже видела, — прошептала, разглядывая мужское тело за пологом невидимости.

Гость явно что-то искал, распуская поисковые маячки. Хмурился, когда заклинание не срабатывало и исчезало.

— Это гость Алет, — вспомнила, увидев его лицо.

Небольшая фигурная бородка, на усталом серьезном лице. Тяжелый взгляд, будто предупреждает не подходить близко. Массивный подбородок говорит о стойкости, выдержке и концентрации обладателя.

Наверное, это все, что я смогу запомнить на короткое время. Случайная встреча с ним уже мелькнула в бытии моей жизни и растаяла. Я должна потерять интерес к мужчине, но смотрю за его попытками колдовать в "гиблом месте".

Помочь? Или не стоит обнадеживать?

Живой огонь трепещет и тянется к неясной фигуре за куполом. А алтарь молчит, дает мне право выбора в этот раз.

— Здесь вся энергия уходит в землю, досточтимый, — предстала перед очами мужчины в образе юной девы с золотым каскадом волос и голубыми глазами. — Если хотите что-то найти, спросите.