Последние слова вызвали такое облегчение на лицах вальтархов, что я только диву далась.

Казалось, они ждали, что внезапно взорвется бомба и нас сметет к чертовой матери, расщепит до молекул. И вдруг оказалось, что бомба – всего лишь фикция. Несколько фонтанов конфетти, громкий хлопок – и вся недолга.

И вот варвары стоят, усыпанные цветными бумажками, слегка ошарашенные и немного пьяные от радости, что еще живы и искренне недоумевают – что произошло.

– Да что случилось, в конце концов! – не выдержала я.

Они явно подумали совсем не о том, что имела в виду я, когда упомянула Каттара. И это «не о том» определенно было куда более угрожающим, катастрофическим и проблемным, чем кривотолки о его исчезновении.

Альрий махнул рукой, подошел к двери совещательной и заблокировал ее.

Надо сказать – я обнаружила дверь в том же виде и еще удивилась – почему вальтархи включили защиту от прослушки и видеозаписей.

Хорошо, что, как начальник станции, я могла отменить любую блокировку. Никто другой сюда не пришел бы.

Альрий вновь задействовал все средства защиты информации и вернулся на место. Медленно сел. Я разместилась напротив вальтархов за столом, не сводя глаз с ошарашенных варваров.

Кажется, стук моего сердца заглушал все вокруг. Во всяком случае, для меня.

Под ребрами будто разряды тока пробегали, вызывая слабую резь и давление.

В последний раз я так себя чувствовала, по-моему, на защите докторской.

И что-то подсказывало, результат разговора меня не обрадует настолько как в том случае.

Вехлер еще постоял и последним опустился на место. Немного поерзал, глядя то на меня, а то на Альрия и, наконец, тот разродился.

– Труп вашего мужа подкинули к началу жилы. Мертв около суток. Или чуть меньше. Пока сложно разобраться подробней. Его специально держали в особенных условиях, чтобы тело не портилось и сохраняло ряд физико-химических процессов, как у недавно убитого.

Я попыталась проглотить колючий комок в горле. Но там вдруг оказалось сухо как в пустыне Сахара. Из глотки вырывался каркающий кашель. Потом еще и еще.

Я не могла унять его, потому что в горле начало дико першить.

Я прикрывала рот рукой, сглатывала, дышала… Но ничего не помогало.

Альрий вытащил из кармана брюк какой-то бутылек и поднес к моему рту. Я послушно глотнула терпкую, пахнущую травами и фруктами жидкость.

Кажется, нечто вроде энергетика. Стало полегче и сил сразу прибавилось. Настолько, что срочно захотелось убивать. Мда. Еще немного общения с варварами, и я начну грубовато шутить и домогаться мужиков.

– Каттара убили? Зачем? – выдохнула я. – Не понимаю… Это ведь никому не выгодно…

– Малика, – Альрий сцепил руки в замок на столе, – Нас не просто так сюда прислали. Кто-то интересуется вашими разработками и хочет заполучить их в обход правительства. Вы же понимаете, что, как и белые олидианны, черные, что нестабильные, что стабильные будут полностью под контролем руководства Союза. Любые их перемещения, выдача медучреждениям, исследования и прочее… Про использование уже и не говорю.

– Да, понимаю.

– Когда этот механизм полностью заработает, будет куда сложнее использовать камни на черном медицинском рынке. Поэтому на станции пытаются навести хаос и под сурдинку либо подчистить жилу, либо что-то еще. А может вдобавок похитить и часть ваших исследований. Мы с Вехлером весь план преступников пока не поняли. Кража минералов, которые зафиксированы и запротоколированы, в любом случае, не пройдет бесследно. Тут сложно замести следы. Как и после тайной разработки жилы. Инструменты для выработки оллидианнов слишком дорогие и слишком заметные. Любое подпольное производство такие не выпустит. Потребуются профи. В конечном итоге цепочку можно отследить. Так или иначе выйти на заказчика… Поэтому мне слабо верится, что цель именно в этом. Видимо, у преступников более изощренная стратегия. Но цель одна – завладеть камнями или вашими научными данными в обход правительства.