Это похоже на безумие, сумасшествие, зависимость. Я чувствую, что этот двуликий гораздо опаснее всех, кого я прежде встречала. Но я все равно хочу его увидеть.

Я приближаюсь к той самой лавочке, где сидела в нашу первую встречу. Шум вечеринки остается далеко. Он уже не важен для меня, как и колючие слова сплетниц.

Я замираю. Всматриваюсь в ровную гладь воды. Спокойная поверхность озера серебрится под лунным светом.

Слышу легкий треск и шуршание травы под чьими-то ногами. Оглядываюсь, всматриваюсь в темноту.

Нет, мне совсем не страшно, потому что я уже знаю, кто укрывается в тени.

Высокая, широкоплечая фигура медленно приближается ко мне. Вольф словно намеренно двигается так, чтобы не напугать меня, чтобы я рассмотрела его в полумраке полуночи.

Сейчас мой оборотень — тот самый, которого я встретила здесь в первый раз. На нем нет обуви, а вместо стильной одежды — шорты и майка. И мне кажется, что так он чувствует себя гораздо комфортнее, чем в дорогом костюме.

Двуликий смотрит на меня, молчит. Я чувствую его тяжелый взгляд каждой клеточкой моего тела. И не знаю, с чего начать разговор. Впрочем, мне будто и не хочется нарушать столь волшебный момент посторонними звуками.

— Ты чем-то расстроена, — говорит он, наконец.

В его голосе я слышу недовольство. Качаю головой в отрицании. Но мне кажется, что Вольф чувствует мое настроение, или, что хуже всего, читает мои мысли.

Вздыхаю и честно признаюсь:

— Я не люблю все эти приемы, официальное общение с людьми, которых я не знаю. Да и вообще, все они лицемеры.

— Понятно, — кивает он и шагает еще ближе ко мне.

Я застываю. Мне кажется, что глаза мужчины горят, а черты лица заострились.

Он медленно тянет руку к моему лицу. Я не дышу, не шевелюсь. Ловлю себя на мысли, что мне до боли хочется, чтобы Вольф ко мне прикоснулся. Хочу почувствовать его горячие пальцы на моей щеке.

Не свожу взора с его желтоватых хищных глаз. Кажется, они стали еще более золотистыми, словно в них плавает расплавленное золото.

Эти всполохи завораживают меня. Все вокруг, весь мир, вселенная, перестают существовать. Моя реальность сосредоточена на мужественном лице, белоснежных клыках, мелькнувших в свете луны, на золоте глаз, на обжигающем тепле, что так и не касается моей щеки.

В последнее мгновение пальцы Вольфа дергаются, так и не коснувшись меня.

Я вздрагиваю. Тянусь за его рукой. Щемящее чувство потери топит мою душу.

— Не нужно, девочка, — трясет он головой, — еще одно касание и мой зверь сделает выбор.

Я чувствую, как румянец смущения заливает мои щеки. Боже, какая же я дура!

Мне хочется сбежать, скрыться подальше от этих золотистых глаз, спрятаться. Почему-то мне стыдно за то, что в моей голове появляются желания, которые я прежде никогда не чувствовала.

— Нет-нет! Постой! — слышу хриплый голос Вольфа. Эти интонации, тембр, раскатистое приглушенное рычание волнуют меня, будоражат, задевают что-то в душе. — Просто посиди со мной…

Я киваю в ответ на его просьбу. Прячу взгляд. Послушно сажусь на лавочку. Вольф устраивается рядом, прямо в траве, подтянув колени, и скрещивает на них ладони. Я вижу, как белеют костяшки его пальцев, сжимаются в кулаки, словно мужчина борется сам с собой.

Я смотрю на безмятежную гладь озера.

Волк — на меня.

Я чувствую его прожигающий взгляд на лице. Поворачиваюсь так, чтобы смотреть на сидящего в метре от меня… волка.

Шерсть переливается серебром. Золотистые глаза сверкают. Мощные, острые клыки вызывают ужас.

Должны вызывать. Но я не боюсь Вольфа. Рассматриваю его в обличие зверя. Он гораздо больше любого волка, которого я видела прежде. Крупнее тех оборотней, которые встречались мне здесь, в усадьбе Ларсов.