Проснувшись как от толчка, я лежала, смотря в темноту и пыталась успокоится. Сердце стучало как сумасшедшее, словно пыталось вырваться из груди. Перевернувшись на живот, я обхватила подушку руками и зарылась в нее носом.

Эти сны были несчастными, но они были, и каждый раз после них у меня сильно болела голова. Чувство страха, духоты, жара ещё несколько часов преследовали меня после таких снов.

Выровняв дыхание, я встала с постели и посмотрела на часы. Как всегда, после двух таблеток я проспала несколько часов, но по крайней мере проснулась отдохнувшая и спокойная. А это дорогого стоит, учитывая то, что мне отрабатывать ещё тридцать три дня.

Устало вздохнув, прошла на кухню и заварила себе чай. Стоя у окна, пила чай, смотря на улицу.

Город только просыпался, на улице появлялись первые прохожие, которые спешили по своим ранним делам. Небо золотили лучи солнца и, глядя на то, как занимается день, хотелось верить в лучшее.

Отставив чашку в сторону, я пошла в сторону комнаты. До работы ещё три часа, и у меня есть время позаниматься, а уже потом позавтракать.

У меня хорошая фигура. Даже слишком хорошая и, несмотря на то, что я была очень осторожна с питанием, придерживаясь рекомендаций диетолога, ни грудь, ни попа никак не уменьшались. Хорошо, что я научилась скрывать свои выдающиеся объёмы под серыми балахонами. С ненавистью глядя на себя в зеркало, а вернее, на пышную грудь, что стояла колом, затянула волосы в хвост и включила музыку.

Для того, чтобы научиться контролировать свои эмоции, я освоила йогу. Ничто так не успокаивает ум, как правильные асаны.

Позанимавшись целый час, удовлетворенно выдохнула и пошла в душ.

Учитывая то, что вчера я большую часть дня отсутствовала, сегодня мой «любимый» Босс оторвется на мне сразу за два дня, поэтому я хотела прийти пораньше и подготовиться, а заодно доделать те отчёты, что не успела закончить вчера.

Плотно позавтракав, я почистила зубы пастой, нейтрализующей запах и пошла собираться.

У меня всё было без запаха. Вся косметика, порошок, средства для интимной гигиены, шампуни, гели для душа и даже средство для мытья посуды. Это было одно из главных условий компании. Никаких запахов. Особенно запрещались запахи крови и женских выделений.

Оборотни очень чувствительны к запахам, и наши человеческие выделения для них неприятны.

Я помню, когда Босс меня купил, он ехал с открытыми форточками в машине, настолько ему было противно, как я пахла и первым его приказом был приказ отмыть меня.

Никогда не забуду свое унижение, когда меня, словно бродячую собаку обрабатывали от блох, раздев догола. Именно в тот день я заработала свои первые штрафные дни. Целых три. Пока одна из женщин не шепнула мне о том, что браслет, считывая мои эмоции передаёт их Боссу, а он начисляет мне новые дни.

– Успокойся! – шептала она, намыливая мои волосы. – Выдохни! Или ты хочешь быть рабыней пожизненно?

Я не хотела, поэтому, зажмурившись, чтобы не видеть большое количество народа, что стояли и глазели на меня за стеклом вольера, принялась считать овец. Это всегда успокаивало. Этому научила меня мама.

Передернув плечами, я прогнала непрошенные воспоминания и окинула себя критическим взглядом.

Недовольно цокнув, схватила тонкие маникюрные ножницы и укоротила свои ресницы, а для полноты образа еще и припудрила их, добиваясь совершенно невыразительной внешности.

– Давай, Лина! Ты сможешь! Тебе осталось не так много до твоей мечты. Тридцать… два дня, – я поморщилась, вспомнив вчерашний день, а потом улыбнулась себе ободряюще. – Тридцать два дня, а не тысяча восемьсот пятьдесят пять дней. Давай! Ты сможешь! – строго посмотрев в глаза своему отражению, подмигнула. – У тебя нет другого выхода