- Кормите! – закончив раздачу прорычал он так раскатисто и грозно, что я чуть не выронила доставшийся мне паёк для Катики.

Я послушно быстренько сунула сыр девочке, которая не заставила себя уговаривать и начала жадно есть.

Что ж… Монстры хотя бы детей не стали морить голодом.

Милая Катика отломила и протянула мне кусочек сыра от своей, и так небольшой, пайки. Мне стоило определённого труда отказаться от её щедрого подарка. Есть хотелось так, что от одного, не такого уж и приятного, запаха сыра рот был полон голодной слюны.

- Поите! – рявкнул оборотень и швырнул в руки ближайшей пленнице тяжёлый бурдюк с водой.

Женщина даже присела под его весом, когда поймала. Девочки постарше начали толкаться и жадно тянуть руки к кожаному мешку. Все очень хотели пить!

Вдоволь напоив детей, мы с женщинами покосились на занятых своими делами грозных двуликих и, по очереди, воровато сделали по паре глотков и сами, полностью опустошив бурдюк.

- На повозку! Быстро!

После очередной рычащей команды особо пугливые бросились к нашей телеге бегом, но мне, увы, это было не по силам.

Сильно хромая, я старалась идти настолько быстро, насколько могла, по-прежнему крепко удерживая Катику за руку.

Ожидаемо, что мы с моей девочкой влезали на повозку последними и, когда оборотень поднял и закрепил задний борт, оказались сидящими у самого края. Вскоре я поняла, как нам не повезло! Мы с Катикой оказались в первом ряду среди невольных зрителей того наказания, которому подвергли девушек, которые попытались сбежать.

С нашего места было хорошо видно, как на поляну с безумным выражением лиц выскочили беглянки, которых пригнал, рыча и скаля пасть, огромный чёрный волк.

Девушки, шумно и часто дыша, упали, привалившись к ближайшей телеге. Дама в шляпке с перьями тут же попыталась спрятаться под днищем. Остальные девушки, недолго думая, на четвереньках, пригибая к земле головы, полезли за ней.

Я впервые видела оборот, быстрый и странно простой для такого необычного действия, как внешнее превращение животного в человека. Чёрный волк встал на задние лапы, как собака, показывающая фокусы на ярмарке. Встряхнул головой. Вытянул лапы. При этих движениях волчья пасть плавно превратилась в лицо, а мохнатые конечности – в руки и ноги. Одновременно, черная шерсть незаметно, но невероятно быстро, начала сильно редеть. Я даже не заметила, в какой момент пушистую волчью шкуру заменила человеческая кожа, несколько более волосатая, чем у обычного взрослого мужчины.

Пока оборотень снимал с шеи связку со своей одеждой и разворачивал её, мой взгляд невольно выхватил, ничем не прикрытое, мужское хозяйство двуликого. Что ж… По крайней мере, теперь я знаю, что, чисто внешне, там тоже всё, как у людей.

Оборотень ловко надел облегающие штаны на завязках и башмаки. Тунику и меховую накидку, перед этим, небрежно бросил на телегу. С завистью посмотрела на тёплый мех. У меня уже зуб на зуб не попадал от холода. Я подгребла к себе побольше соломы со дна повозки и прижимала к груди Катику, вместо грелки, пряча руки под полами её пальто. Хорошо, что оно у девочки было очень тёплое и она совсем не мерзла.   

Тем временем, обнажённый по пояс, оборотень быстро подошел к тем самым кустам, за которыми мы оправлялись, выломал несколько веток, одним движением очистил их от редких листьев и мелких отростков, вернулся к повозке, под которой тряслись от страха пятеро беглянок, и вытащил из-под неё первую жертву.

Стараясь отодвинуться поглубже под полог, мы сидели, как мыши в норке, и смотрели, как двуликий, по одной, наказывал провинившихся. Он остервенело лупил каждую девушку получившимся пучком розог до тех пор, пока все тонкие ветки в его лапище не ломались. Потом оборотень набрасывал на руки несчастной верёвочную петлю, затягивал, и привязывал длинным концом к заднему борту нашей телеги.