Истинная для тиранов Каролин Дейвуд

1. Пролог

-Николь, вставай, пора идти, - тонкий голос пробивает утреннюю тишину и мне приходится открыть глаза.

Не хочу. Не хочу не только туда идти, а вообще ничего не хочу.

Не хочу быть пушечным мяском на ножках.

Для них я даже не Николь. Я лишь порядковый номер в их списках.

Я номер шестьдесят девять, не человек.

Одна из многих особей и будущих возможных инкубаторов.

За окном, которое прикрывает грязная рваная занавеска, еще темно, как и в самой комнате. Фонари установлены только на центральной улице, а у нас здесь полный мрак, во всех смыслах этого слова. Электричество дают только на два часа вечером и всё. В остальное же время, особенно в зимний период когда день такой короткий, мы живём как кроты, но за пять лет уже наловчились двигаться на ощупь. Еще иногда нам удаётся найти на мусорках какие-нибудь осветительные приборы на батарейках, которые еще работают, и временами их даже надолго хватает.

Ёрзаю на неудобном твёрдом татами и закидываю согнутую руку на глаза. Перед глазами тут же всплывают цветные картинки какой-то счастливой семьи и улыбающихся детей. Вот по улице, кишащей жизнью, машинами и людьми, идёт девочка-подросток. Она только что покрасила волосы фиолетовой краской перед своим выпускным в девятом классе, и чувствует себя невероятно крутой. Неужели это и правда я? Неужели моя жизнь была такой интересной?

А сейчас время вокруг меня будто заморозилось и каждый день происходит одно и тоже.

Подъем, скудный и несъедобный завтрак из какой-то искусственной "травы", которую выращивают на специальных плантациях для поддержания человеческой жизнедеятельности и от которой есть хочется еще больше, чем до неё, потом построение, проверка по спискам, разные анализы.

Потом можно поесть. Обед разрешен только после всех обследований. Ублюдки в центре репродукции, к счастью, дают хотя бы маленький кусочек мяса, если это конечно мясо, а не его заменитель, и кучу цветных капсул разной формы. Голод они не утоляют, зато точно не дадут нам сдохнуть. Выплюнуть или не съесть их не получится - на выходе сработают датчики, и вот тогда их уже запихают тебе не через горло, а через другое место.

А после неприятных процедур начинается скучное и бессмысленное времяпрепровождение, вяло текущее до отбоя в десять вечера. Но особо творческие женщины которые всё еще верят в то, что нас спасёт кто-нибудь, например, Бог, или какая-то разумная цивилизация, умудряются создавать творческие кружки, ставить театральные постановки и прочее. Может еще года два назад это и правда подбадривало всех, но сейчас это выглядит как полнейшее позитивное притворство, особенно после того, как мы узнали, что мужчин, которых держат в другой части города, используют только для опытов. А они частенько заканчиваются летальным исходом.

Лично у меня там нет никого из любимых и дорогих мне мужчин. Отец погиб при исполнении еще когда я была маленькой, дедушка тоже, а возлюбленным я так и не успела обзавестись "при жизни". И, видимо, уже не успею. Так и помру старой девой в свои двадцать лет.

Хотя в самом начале всего этого кошмара у меня был шанс влюбиться хоть в кого-нибудь и потом страдать о нём всю оставшуюся жизнь, потому что раньше иногда мы пересекались с представителями сильного пола.

Тогда землю только-только захватили, и людям еще приходилось работать всем вместе. Правда не на друг другу, а на этих упырей.

А сейчас всё заменили их технологии. Роботы и мусор уберут, и одежду сошьют, и поднимут и опустят тяжёлые машины. Жаль только, что для людей ничего нового не создают и не делают. Хотя здесь всё логично - зачем им помогать нам, если мы просто планета-колония?

-Николь, ты опять уснула что ли?! - Опять возникает настойчивый и недовольный голос в комнате, вызывающий у меня лишь вздох недовольства.

-Я не пойдууу, - ворчу я и провожу ладонями по лицу снизу вверх, собирая на щеках складки, как у шарпея.

Моя младшая сестрёнка - это просто заноза в одном месте. Она младше меня на четыре года, но иногда мне кажется, что это она моя старшая сестра, а не наоборот.

Мэри, моя маленькая любовь...Она как раз из тех людей, кто пытается сохранить позитивный настрой и верить в лучшее. Сестрёнка вся пошла в маму - такой же светлячок в тёмном царстве безумного мира.

Я же сейчас становлюсь больше похожа на отца. Я его уже плохо помню, но мама рассказывала, что он был угрюмым реалистом, полным скептицизма, и не особо общительным человеком. Но, не смотря на это всё, она от него была в полном восторге, поэтому и вышла замуж. Уж не знаю почему. Может быть за поразительный интеллект?

Жаль, что теперь я больше никогда не увижу никого из них и не смогу об этом спросить.

-Как это не пойду! - Возмущается "мелкая", и хотя я не вижу её лица из-за полумрака, но прекрасно знаю, что сейчас она хмурится так, будто отчитывает дитё непослушное.

Мэри, Мэри, и когда ты успела стать такой большой? Я ведь недавно тебе сопли подтирала и стирала кровь с разбитой коленки.

-Ходи туда, или не ходи, в любом случае нас всех ждёт смерть. Пока они будут над людьми ставить опыты - мы все помрём.

-Но тебя накажут! - Не унимается сестрёнка и я чувствую, как рядом плюхается лёгкое тельце. - У них же списки!

Она такая хрупкая, моя Мэри, как хрустальная ваза из фарфора. И каждый раз когда я вижу, что к её тонкой прозрачной коже приближается длинная игла для забора анализов, а сестрёнка морщится и закрывает глаза, мне хочется кричать от бессилия и злости.

-Ну вот и проведём эксперимент, - не отступаю я, хотя мне просто безумно нравится испытывать её терпение, ведь она становится безумно милой, когда меня отчитывает. - Ты пойдёшь, а я нет. Вот и поглядим, что они мне сделают. Не думаю, что за какой-то жалкой землянкой они пошлют вооруженную бригаду.

-Но ты без обеда останешься..

Ага, решила уговаривать меня пряником теперь!

-А если ты умрёшь, то что я буду делать? - Она кладёт горячую ладошку на мою ногу, и я через штаны ощущаю её тепло.

Вот умеет же поразить меня в самое сердце!

Когда Мэри только родилась - я очень горько и долго плакала, а когда меня заставляли присматривать за ней, если родителям нужно было куда-то отлучиться, то невероятно злилась. Так сильно, что хотела, чтобы она навсегда исчезла из моей жизни! Представляла себе во всех подробностях, как её уносит обратно Аист, а родители извиняются передо мной за то, что они вообще её притащили в наш дом. Так продолжалось лет до девяти и я всё это время честно не понимала зачем родителям понадобился еще один ребёнок.

Но сейчас именно Мэри, со своей неуёмной тягой к жизни, вынуждает меня оставаться в этом мире и не сойти с ума.

-И правда, Мэрс, - с усмешкой отвечаю я и делаю рывок вперед, заключая хрупкое тело в свои объятия, из-за чего сестра разражается звонким смехом, - как же я останусь без искусственного куска мяса!

Как хорошо и тепло. Вот бы навсегда остаться в этой комнате вместе с Мэри.

Приникаю к её затылку и вдыхаю полной грудью. Она всё еще пахнет чем-то сладким, прямо как в детстве, хотя сладостей мы не видели так давно, что они мне даже сниться уже перестали.

-Николь... - Раздаётся тихий голос у меня где-то подмышкой и я ослабляю руки, выпуская сестрёнку из моего захвата. Уже по её интонации я слышу, что вопрос будет не из приятных. - Меня тоже могут забрать для экспериментов?

Моё сердце сжимает болью, а руки непроизвольно сжимаются в кулаки, вонзая ногти в ладони.

Нет. Только не Мэри. Никому не позволю её забрать. Маму когда-то уже им отдала, а за сестру буду бороться!

-Мэрс, тебя никто не заберёт, они вообще уже давно никого из женщин не выбирали. Думаю, что им просто надоело искать подходящие экземпляры.

Стараюсь сделать голос беспечным и спокойным, хотя у самой внутри всё аж кипит от страха.

Я ведь прекрасно знаю о том, что кого-то из нас могут забрать в любой день.

-Но маму же...забрали, - вздыхает сестра, и резко поднимается на ноги, будто её отрывает от меня невидимая сила, - её анализы тоже сначала им не подходили, а потом...

Её голос прерывается и в комнате воцаряется тишина.

Я как сейчас помню этот день. Мама улыбается и смеётся, рассказывая нам какую-то весёлую историю из своей молодости. На улице светит солнце, мягко окутывая всё живое вокруг и отражаясь в светло-карих глазах Мэри, которых с обожанием наблюдают за мамой.

Мы сидим на строительных блоках возле нашего жилого корпуса. Вокруг гуляют и другие женщины разных поколений: девочки рисуют какими-то палочками на асфальте, их мамы сплетничают друг с другом, а женщины постарше просто греются на весеннем солнце после затяжной зимы.

Всё меняется в один миг и небо заволакивает тучами, потому что появляются ОНИ.

Внешне они напоминают людей, но так только кажется. Их форма может видоизмениться в любой момент и стать тошнотворной и безобразной, а глаза, так сильно напоминающие ночное звёздное небо, совершенно мертвы и жестоки.

-Мама! - Кричу я, срывая связки, пока меня пытаются удержать две женщины из соседней комнаты, а маму под руки уводят двое пришельцев, крепко вцепившись в неё своими мерзкими клешнями.

Да. Я всё еще помню мамин добрый взгляд и её последнюю улыбку, которую она успела послать нам, успев завернуть голову назад, пока её уводили.

И всегда буду помнить, как символ веры и надежды в нас.