— Не думала, что этот момент может настать… Ээээрдман, ты мой… — сладкое придыхание знакомого чувственного голоса.

Виоллу пробирает током, она прикладывает неимоверные усилия, чтобы толкнуть дверь и войти. И только потом поняла, что зря это сделала. Только выставила себя посмешищем, но назад уже нет пути.

То, что она увидела, повергает в потрясение.

Перед ней спиной стояла обнаженная девица, густая копна медных с розовым холодным отливом волос спускалась волнистым каскадом на узкую спину до самой поясницы. Ливия уже натягивала на фигуристое тело платье, под которым не было ничего: ни нижнего белья, ни сорочки, только чулки. А впереди неё сидел в кресле, расставив сильные ноги, Эрдман. Он тоже ещё не успел одеться, сверкая своим загорелым торсом. Он смотрит на дверь, из-за Ливии заметив, что в комнату кто-то вошёл.

Виолла сжимает пальцы в кулаки, вонзая ногти в плоть, прорезая ими нежную кожу. Эрдман смотрит несколько секунд на неё, его темные волосы взъерошены, глаза горят, но, увидев свою жену, он раздражённо отворачивается, будто увидел что-то, что помешало его планам. Челюсти дракона сжимаются, а длинные пальцы обхватывают подлокотник до побеления костяшек.

И только после Ливия понимает, что они не одни. Оборачивается. Её бесстыжий взгляд округляется, тонкие брови изящно выгибаются.

— О! — выдают покрасневшие от поцелуев губы, она быстро натягивает на себя платье, то, в котором была вчера на балу — серебристое, с изумрудным шлейфом. Кое-как надев его, она отступает, придерживая лиф на высокой груди.

— Покинь комнату, Ливия, — приказывает Эрдман ей.

Даже странно, что он приказал ей, а не Виолле. Ливия не протестует, шурша одеждой, она послушно спешит выйти, проходя мимо Виоллы, не осмелившись взглянуть в глаза, но Виолла уловила ее победную улыбку, и от это стало еще горше.

В комнате воцаряется тишина. Эрдман не смотрит на неё, а внутри Виоллы становится так холодно, что сердце сковывает льдом отчуждения.

Что она сделала не так? Ещё никогда не чувствовала себя настолько глупой и ничтожной. Для кого она собиралась так тщательно, кому хотела нравиться? Сколько он спит с Ливией? Какой же наивной она была, думая, что он будет верен только ей, по её смелому поведению понятно, что их связь длится давно, ведь так?! Из самой души рвался крик. Чувства и мысли клубились, спутывались, заставляя поверхностно дышать. Мало воздуха, слишком мало, и слишком больно, будто в сердце вбили гвоздь.

— Ты ничего не хочешь сказать? — первой начинает разговор, не в силах сдержать эту боль.

Эрдман поворачивает голову, полосует острым взглядом. Обхватывает подлокотники кресла и медленно поднимается, а у Виоллы уходит пол из-под ног. Это конец, конец их союзу. Ничего не вышло, не получилось. Это было ясно изначально. Она не истинная для него, и он для неё тоже, но почему так нестерпимо?!

— Почему ты пришла без предупреждения? — он приближается к столу и как ни в чем не бывало берет рубашку, которая валялась на краю, снятая и откинулся прочь во время порыва страсти.

Губы Виоллы кривятся в горькой усмешке. И это все? Все, что он может сказать, упрекнуть её в том, что она нарушила его планы?! В груди разгорается пожар негодования, злости и обиды. Он умеет растоптать сердце, уничтожить все чувства.

"Почему? Почему ты так со мной? Почему не сказал, что не любишь меня? Что плохого я тебе сделала?" — эти вопросы едва не срываются с губ, но Виолла не собирается унижать себя ещё больше перед ним.

— Я принял решение, — бесцветно говорит он, надевая рубашку, окидывая наряд Виоллы взглядом. Все напрасно, напрасно она наряжалась для него! Волновалась, что не удалось объясниться.