– Алло, это я, – сказал он. – Едь в отдел, бери свои ордера на защиту, будешь защищать наших людей. Только что станок приняли. Все. Потом мне позвонишь.

– Демона вызвал?

– Да, а что?

– Да я его только что на мойке видел.

– На мойке? А что он там делал?

– Не знаю, он как раз оттуда выходил, когда я туда прибежал и увидел там Мишу.

– И о чем они там говорили? – спросил Седой, прищурившись.

– Не знаю, не слышал.

– Ну тогда ты почему все еще здесь?

– Все, все, все, ухожу, – сказал, Гад, пятясь задом к двери.

Русу снова позвонил Седой.

– Ну, что, Демон, собрался?

– Да, – ответил Рус.

– Хорошо. Через полчаса чтоб был в отделе, порамси там.

– Как рамсить? Жестко?

– Да, очень жестко, без предела!

– Нет предела жесткости рамса, – сказал Рус и нажал на «Отбой».

«Вот и началось, – думал Рус, – попал из одной беды в другую. То пьянство меня раньше затянуло, а сюда затянуло желание жить хорошо, зарабатывать, но главное – рамс против ментов. Не столько искусила меня возможность зарабатывать приличные деньги, сколько возможность отомстить ментам за испорченную студенческую жизнь. Ох, искусила…». Рус помнил, как во время учебы в юридическом институте на первом курсе его избили менты. Он с однокурсниками Бородой, Зайцевым Сашей, Тарасовым пошел на дискотеку в институт Герцена. Зайцев еще тогда сказал Русу, что в туалете курить нельзя. Но Рус об этом забыл и закурил там. Так вот в туалет вошел мент и принялся жестоко избивать дубинкой Руса за это. Потом заломал руку Руса, схватил больно другой рукой за шею, вытащил его из туалета и спустил с лестницы, после чего подбежали еще двое ментов, которые принялись дубасить Руса резиновыми дубинками. Рус тогда крепко запомнил все жесткость ментов и решил для себя бороться с ментовским беспределом, а потому он и сделал свой выбор Дьявола, когда согласился на эту работу по обслуживанию игорного бизнеса в Апраксином дворе. Это уже потом, после своего согласия, Рус узнал, что обслуживает он не игорный бизнес, а лохотрон, только уйти оттуда не было никакой возможности, потому что он вытянул тогда свой судьбоносный билет в одну сторону. Рус был адвокатом и по праву считал себя заступникам прежде всего Конституции России и прав и свобод граждан. А «оборотни в погонах» не щадят никого, а потому Рус имел моральную подоплеку в своей работе, потому что адвокат – людской спаситель, который придет на помощь быстрее, нежели Бог, который все видит и слышит, но всегда остается в тени. Используя несовершенство законодательства в игорном бизнесе и Кодекс об административных нарушениях, менты очень ловко любое законное деяние подводили под преступное, чем и наживались. Так, в 1996 году еще не было закона об игорном бизнесе, регулирующего этот вид деятельности, зато был закон о налогообложении игорного бизнеса, устанавливающего размер налогов для государства. Поэтому игорный бизнес был беззащитным. С одной стороны, он государству был выгоден, так как за его счет нехило пополнялась государственная казна – в то время налогообложение казино было в размере 90% от выигрыша, – а с другой стороны, никаких федеральных законов, которые могли дать бизнесменам какие-либо гарантии, правовую защиту и правовое регулирование данного вида лицензированной деятельности, не было. А вот в Кодексе об административных правонарушениях России были статьи о запрещении в публичных местах азартных игр. На этом основании местный отдел милиции и мог вполне законно задержать любого, кто даже имел лицензию на игорный бизнес. А тут лохотронщики со своим лохотроном тоже устремились в правовое поле, которого не было. И пользуясь пробелами в законодательстве, человек из милиции по фамилии Тихомиров предложил им схему