Саймон снова кивнул головой в сторону ступенек. По его лицу было видно, что ему нелегко держать тяжелый сундук.

– Ты знаешь, это совсем не перышко, как, наверное, ты думаешь. Может быть, пройдем к твоему новому рабочему месту, чтобы я мог поставить его?

Он произнес эти слова нарочито напыщенным тоном и ухмыльнулся.

Эви бросила последний взгляд в сторону, куда уехал Джек, но его уже не было видно. Она последовала за Саймоном вниз по каменным ступенькам, придержала ему дверь, отступив в сторону, чтобы он мог протиснуться в коридор с сундуком, где поскорее сбросил его на пол. Сундук нужно будет вернуть на этой неделе мисс Мэнтон, предупредила ее мать.

– Пользователи не владельцы, – сказала тогда она. Саймон обещал, что займется этим. И Эви вступила в темноту дома, где уже совсем не чувствовалось свежего воздуха.

Слева на стене Эви увидела скопление звонков, под каждым из которых было написано название комнаты. Безупречно чистый пол был выложен каменными плитами. На стене висел какой-то вышитый на ткани текст. Эви никогда не читала подобные тексты, это всегда либо что-то библейское, либо назидательное – чушь, если учесть, что господа всегда наверху, а она здесь, внизу.

Первой, кого она увидела, была девушка примерно ее возраста в темно-синей форме и белом переднике. На голове у нее была надета аккуратная белая шапочка.

– Привет, Саймон, – громко сказала девушка. Она стояла у кухонной двери, опираясь на метлу.

– Она не отсюда, – шепотом сказал Саймон и добавил, уже громче: – Лил, это Эви… Энстон.

Заминка длилась не дольше секунды, и девушка ничего не заметила. Саймон продолжал:

– Эви будет помощницей поварихи.

Лил засмеялась.

– Это она так думает? Миледи решила начать экономить, потому что налоги теперь ровно такие, как обещали либералы.

Лил мрачно сжала губы, брови ее изогнулись, и на ее лице появилось выражение насмешливой жалости.

Эви пристально смотрела на нее.

– Что ты хочешь этим сказать?

Лил, отворачиваясь, махнула в сторону кухни, куда всего несколько дней назад Эви приходила наниматься на работу.

– Давай быстрее, миссис Мур ждет тебя. Она велела быть начеку. Пока, Саймон, – и скрылась.

Саймон коснулся руки Эви.

– Все будет в порядке. Не забывай, твое учение началось, а я буду совсем рядом – в домике у озера вместе с другими младшими садовниками. Каждый день кто-то из нас обязательно приходит сюда с цветами и иногда с овощами. Я постараюсь устроить так, чтобы это был именно я. Лил на самом деле не такая плохая, а в моечной ты познакомишься с Энни.

Лил снова появилась в дверях, опираясь на метлу. Белокурые волосы выбились из-под шапочки и падали ей на лицо.

– Ты идешь или нет? Не зевай, когда имеешь дело с миссис Грин. Она здесь домоправительница. Ты уже видела ее, когда приходила в прошлый раз?

– Мельком. – Эви двинулась в сторону кухни.

Лил продолжала:

– Миссис Мур совсем расклеилась. Она хочет, чтобы ты занялась бульоном сразу после чая.

Эви колебалась. Бульон ей приходилось варить всего несколько раз. Она-то думала, что будет сортировать посуду и крошить овощи, что ей надо сначала набить руку…

Саймон сжал ей локоть.

– Это входит в обучение, – повторил он ей на ухо. – Осваивай все премудрости, учись.

Эви почувствовала его дыхание на своей щеке, его пальцы сжимали ей руку, и ей стало легче. Ну конечно, она здесь, чтобы учиться. Это не навсегда. Он улыбался ей. Какие красивые у него глаза, ярко-голубые! Он так ей нравится, всегда нравился. Он учился вместе с Джеком в одном классе, они были вместе в одной компании. Во всяком случае, после того как он передрался со всеми ними, потому что они дразнили его из-за рыжих волос. А потом перестали. Что такого, если у человека рыжие волосы? И если у него самые голубые глаза в мире? Так есть, вот и все.