– Боже, я не могу найти свой кошелек.

– Я копила несколько месяцев. Все украли.

– Моя кожаная куртка, там были все документы, как я теперь уеду в отпуск за границу? На восстановление всех документов уйдет уйма времени.

Я молча стояла, прижавшись к стенке, и никто не обращал на меня внимания, но очень скоро ситуация начала меняться, и я оказалась чуть ли не самой главной подозреваемой.

– Товарищи актеры, все будет в порядке, – пытался успокоить Жук. – Мы просмотрим записи камер видеонаблюдения и быстро найдем вора. Только без паники.

– Кто-нибудь позвонил в милицию? – спросила я.

– Да, я позвонила, – сказала одна из заслуженных артисток, пострадавшая больше всех. Лицо ее было мокрое от волнения и по цвету не отличалось от ее ярко-алого театрального костюма. Она нервно размахивала веером и вдруг замерла на мгновение и пристально уставилась на меня.

– Эй, вы! – окликнула она меня. – Что вы делали во время репетиции?

Все взгляды устремились на меня, и вокруг повисла тишина, сквозь которую можно было услышать биение моего сердца. Я прижала к себе сумку двумя руками, в горле пересохло от волнения.

– Я повторяю, что вы делали во время репетиции, ну, после того, как вас выгнали? Говорите! – Актриса перешла на крик и замахнулась на меня веером. Главный режиссер успел схватить ее руку.

– Я была… я сидела вон там, в зрительном зале. Я писала объяснительную… – пыталась оправдаться я.

– Где она? – актриса фыркнула на меня с презрением, и веер рассыпался у нее в руках.

– Ядвига Эдуардовна, перестаньте нервничать, я вас умоляю, – режиссер усадил ее на стул, – сейчас приедет милиция, и мы все выясним, кто, где был и что делал. Кто-нибудь принесите воды.

Вид у меня был такой, как будто я действительно украла эти чертовы кошельки из гримерок. Все-таки нужно было сбежать, как только меня выгнали с репетиции.

– Кстати, а где ваш напарник? Этот, как его там зовут, Никита. Где он? – спросил Жук, и подозрительные взгляды вновь посыпались на меня со всех сторон, вонзаясь в мое тело, как тысячи ножей.

– Прекратите, – сказала Алиса, – она и Никита ни в чем не виноваты, стыдно обвинять людей раньше времени.

– Мы никого не обвиняем, просто пытаемся разобраться в ситуации, которая нарушила работу всего театра. Правду говорят, когда в коллективе появляются новые люди, надо тщательнее присматривать за своими кошельками.

– Ну все, хватит, – сказала Алиса. – Предлагаю собраться на первом этаже, милиция будет здесь с минуты на минуту.

– Милиция здесь, – раздался крик с первого этажа, и все поспешили вниз, толкаясь на узкой лестнице.

Заслуженная наклонилась к моему уху:

– И не вздумай исчезнуть из поля моего зрения. Пока ситуация не прояснится, ты не имеешь права покидать театр. Смотри, я слежу за тобой. – Она погрозила мне указательным пальцем и улыбнулась одним уголком рта.

В маленьком фойе театра не было свободного места, кондиционеры не справлялись с духотой, ароматы духов и запах пота смешались, и я почувствовала, как начинаю терять сознание.

– Чего ты такая бледная, тебе нечего бояться, если ты не виновата, – пытался успокоить Кирилл, с которым у нас успели сложиться дружеские отношения.

– Мне нужно воды, – громко сказала я, – я вернусь, – и попыталась встать, но актриса, следившая за мной все это время, посмотрела на меня так, что я не могла двинуться с места.

– Воды ты попьешь в другом месте вместе со своим подельником, – она подошла ко мне и наклонилась так близко, что я могла рассмотреть капельки пота на ее носу.

– Ядвига Эдуардовна, вы несправедливо обижаете ни в чем не повинного человека. Хотите воды? – Та одобрительно кивнула головой.