– Не, я с ребятами. Мы все с одного призыва и земляки можно сказать. Я с ребятами.

– Товарищ старший сержант, можно вопрос? – Захар приложил руку к пилотке, – Мы от вас сможем пройти напрямую по лесу к порту.

– Почему не сможете? Сможете.

Сержант указал на прогалину среди кустов, – Там медвежья тропа, лучшей дороги не найти.

– И что медведи действительно по ней ходят?

– Ходят. Вы, если встретите, кричите во всю силу, как только можете. Медведи шума бояться. Убежит, может быть.

Захар в душе засомневался, – «Идти по тропе опасно. Лучше уж по берегу», – но не захотел показаться трусом и не проронил ни слова.

– А я могу спросить?

Сержанту было интересно, что скажет этот гигант насчёт медведя.

– Спрашивай.

– Товарищ старший сержант, что за чудище мы видели в половине километра от берега, то ли рыба, то ли зверь такой огромный?

– Это кит молодой ещё, отбился от стаи, несколько дней уже вдоль берега плавает. А вот когда лосось идёт на нерест, здесь в устье реки собирается больше двадцати китов, гиганты так гиганты.

– Так, они проглотят и не заметят, а я купался. Правильно говориться, не знаешь броду, не лезь в воду.

– Нет. Они для людей не опасны, не было случаев таких, шлюпки, правда, переворачивали, это было.

– Я был в воде, когда ещё одна зверюга рядом вынырнула. Вся морда в усах, глаза выпучила и фыркает, как лошадь. Перепугала до смерти.

– Это сивуч. Вот этот зверь при плохом настроении может и укусить. Или, если приблизишься к матке с детёнышем, то берегись. Когда самцы дерутся, тоже лучше не подходи, порвут.

Только лишь Захар и товарищи сделали несколько шагов в сторону тропы, как оттуда выскочили две лайки в компании с медвежонком. Все замерли в ожидании. Собаки, подбежав, с лаем накинулись на Тараса, но были остановлены окриком сержанта. Прекратив лаять они стали обнюхивать пришлых. Медвежонок подошёл к Захару и, вытянув морду, стал нюхать воздух, двигая ноздрями. Затем поднялся на задние лапы, тыча мордой в карман галифе. Захар вспомнил про конфеты, достал оставшиеся и вытряхнул из кулька на землю. Медвежонок с удовольствием стал угощаться, рыча на собак, пытавшихся воспользоваться случаем, чтобы полакомиться. То же самое проделали все остальные, опустошив свои карманы, и с удовольствием наблюдали за животными. Закончив трапезу, медвежонок и собаки уже с полным безразличием к людям отбежали и легли в тень у стены барака.

Сержант рассказал, как нашли этого медвежонка в тайге совсем обессиленного и потом выкармливали из бутылочки сладким чаем да разведённой в воде сгущёнкой, пока он ни начал есть вместе с собаками.

Тропа оказалась вполне подходящей, можно было идти, почти не пригибаясь. Только Малышко, чтобы лишний раз не наклоняться, иногда обламывал ветки, которые ему мешали.

Придя в порт, вновь пошли к магазину, но он оказался на замке. На крыльце сидел пожилой мужчина. Рядом на газете лежала внушительная горка вяленой воблы. Купили у него по рыбине и, находу жуя её, не заметили, как дошли до части, успев как раз к вечернему построению. После отбоя, лёжа в кроватях, новобранцы долго не могли уснуть, столь значительно было всё, что они увидели и услышали в этот день.

Жизнь и служба проходила своим чередом без особенных событий. Почти половину солдат, в том числе и Захара, перевели на строительство метеостанции.

После трудового дня в свободное от службы время Захар любил, пройдя пару километров до берега моря, сидеть на завалившемся дереве и смотреть на залив.

Каждый раз вид был иным.

Если безоблачное небо покрывалось тучами, и усиливался ветер, то совершенно спокойное море, вдруг, превращалось в бурное. Оно бросало на берег огромные пенящиеся волны, шум от которых был слышен за километры.