Мне нравилось готовить зелья. Я словно очнулась от долгого сна, нашла себя, своё предназначение. Когда все жители избавились от хвори, к дому знахарки, у которой я все это время жила, пришли мои родители. Увидев их, я испытала боль и страх. Понимание, что ко мне их отношение не изменилось, и все останется по-прежнему, тоской отзывалось где-то внутри. Но заступников не было рядом, а старейшины решили – дочь должна жить в семье.

Мне пришлось вернуться в отчий дом.

Поначалу со мной общались более ласково, чем раньше. Но потом, когда я неосмотрительно заикнулась про обучение в академии, всё стало только хуже. Меня заподозрили в потери девичества, мне приписывали все немыслимые деяния, вновь начались побои, не кнутом, но ежедневно, всем, что попадалось под руки.

А в конце зимы приняли решение выдать меня замуж. За первого, кто предложит.

Выгода от того, что я могла варить зелья, перевешивала все остальные недостатки, выявленные семьёй. Ко всему прочему, при всём отношении родственников и частом недоедании, я обзавелась формами. Небольшими, но при моей общей хрупкости многого и не нужно. Все вкупе сделало из меня желанную невесту, так что родители ещё смогли поторговаться. И остановили свой выбор на Агарпите. Он был старше меня на двенадцать лет, имел высокий рост и огромный живот, который не давал ему нормально дышать. В целом своими габаритами превышал мои раза в два с половиной. Но Агарпит держал большое хозяйство и не имел родни, претендующей на него, что и склонило родителей в пользу такого выбора. Естественно, меня ни разу ни о чём не спросили.

Свадьбу наметили на время, как только сойдёт снег. Никто и никогда в это время не женился, даже тут вышло не так, как у всех. Скорее всего, боялись, что я сбегу. А ведь, как ни крути, свой зельевар в посёлке, пусть не обученный, но и не испорченный запосёлочной жизнью, намного предпочтительней, нежели если бы его не было.

Украдкой я лила слёзы в подушку. А если кто и замечал заплаканные глаза, то непременно давал мне подзатыльник.

Мои мечты сводились к одному – чтобы зима никогда не кончалась.

Раз в несколько дней в наш дом приходил Агарпит, «знакомиться и приучать к себе». Я ненавидела эти вечера. Но моё мнение по-прежнему никто не учитывал. И если сначала мы всеми собирались за столом, то потом посиделки всё больше затягивались, а мне запрещалось идти спать, пока гость находился в доме.

В первую оттепель во всём посёлке устроили праздник. Меня на гулянья никто не звал, да и сама бы не пошла. Уж кто, а я не чувствовала торжества, ведь скоро моя жизнь окончательно разрушится.

Стук входной двери оказался неожиданным, ещё слишком рано для возвращения домой. Не подозревая о неприятностях, я вышла из закутка, где часто проводила время, стараясь остаться незамеченной. И сразу же пожалела об этом. Пришёл Агарпит.

И если сначала он вызвал привычное раздражение, то потом, когда я поняла причину его визита, испытала ужас.

– Ну, что, невестушка, познакомимся поближе? – хмельным голосом спросил он и улыбнулся, показывая почти полностью потемневшие зубы.

– Не надо, – сдавленно, шёпотом ответила ему.

Но моё слово ничего не значило.

Пошатываясь, он разулся и скинул верхнюю одежду, а я стояла, не зная, что мне делать. Оказавшись возле меня, Агарпит прижал к стене и обдал смрадным дыханием. Мне только и оставалось, что беззвучно лить слезы и трястись от страха.

Нависая, он больно сжал мою грудь. Я вскрикнула.

– Кричи, крики громче, – приговаривал, второй рукой ощупывая тело.

А я просто закрыла глаза, понимая, что никто не придёт на помощь. У всех праздник. И ни один из них не вспомнит обо мне. Люди жестоки – они забывают добро.