– Меня посадили в тюрьму и обвиняют в убийстве. Поэтому, как вы понимаете, я чувствую себя не очень.

– Не было ли у вас мысли о самоубийстве?

Табита отрицательно покачала головой:

– У меня такое ощущение, будто я попала в автокатастрофу, причем это повторяется снова и снова. Но скоро им станет понятно, что все это чепуха, и меня выпустят отсюда.

Доктор Хартсон потянулся за бланком, расправил его и положил перед собой. Затем достал из кармана ручку, щелкнул ею и стал записывать. Табита рассказала ему о своих школьных годах, о родителях, о смерти отца от сердечного приступа, когда ей исполнилось тринадцать, и о смерти матери два года назад. Доктор поинтересовался, сильно ли она переживала, и Табита сказала, что смерть родителей произвела на нее тяжелое впечатление. Была ли она близка с родителями? Табита на мгновение задумалась, и ответила, что было по-разному. Доктор никак внешне не реагировал на слова Табиты, а, нахмурившись, просто заполнял строку за строкой. Что именно он писал, Табита не могла разглядеть.

– Вы работаете?

– Да, я внештатный редактор учебников естествознания.

– Были ли у вас психические расстройства?

– Что вы имеете в виду?

– Расстройства, требовавшие медицинской помощи.

– Иногда случались легкие депрессии.

– Сейчас вы принимаете лекарства?

– Уже нет.

– У кого вы проходили курс лечения?

Табита, запинаясь, назвала пару фамилий, которые доктор тоже занес в свой бланк.

– Лечение имело положительный результат?

– Когда как.

– Провалы в памяти бывали? Потеря памяти?

– Не помню, – сказала Табита и нервно усмехнулась. – Простите, я не хотела. Я вообще не люблю шутить.

– В больнице когда-нибудь лежали?

– Была раз, когда училась в колледже, – стараясь казаться небрежной, произнесла Табита. – Я тогда бросила учебу.

– И попали в больницу?

– Ну, не в больницу… так, скорее, в клинику.

Она услыхала скрежет ручки о бумагу и добавила:

– Это было давно.

– Понятно. Но потом вы вернулись в колледж?

– Нет.

– А на кого вы учились?

– На архитектора.

– А сейчас работаете редактором?

– Да.

– Вам по душе ваша работа?

– Я сама себе начальник.

– И вам нравится быть самой себе начальником?

– Мне не нравится не быть им! – сказала Табита, и врач внимательно посмотрел на нее.

Ей захотелось зарядить ему в глаз.

– И как вы жили последнее время? – спросил доктор после некоторой паузы.

– Да как все, – пожала плечами Табита. – Иногда хорошо, иногда не очень. Зимой в деревне бывает мрачновато. В четыре вечера уже темно, ну вы понимаете?

Хартсон улыбнулся, однако глаза его остались холодны.

– Я понимаю вас. Но зачем вы решили переехать обратно в деревню?

– После смерти мамы я получила кое-что в наследство. И купила старый дом. Я о чем-то таком мечтала.

– Интересно. И в чем же заключалась ваша мечта?

– Мне нравится жить в собственном доме. Я люблю заниматься ремонтом. Мне приятно работать руками.

– А как вы себя чувствовали за пару недель до убийства?

– Да как обычно.

– То есть и хорошо, и плохо?

– Ну, скорее, хорошо, – покривила душой Табита.

– А в день убийства?

– Что?

– В тот день как вы себя чувствовали?

Табита посмотрела на кончик пера, что водило по бумаге, затем перевела взгляд на маленький влажный рот доктора. Нет, этому человеку она не хотела рассказывать правду.

– Да так себе, – произнесла она.

– То есть вы не можете отчетливо вспомнить?

– Не-а.

– Вы не помните точно, что происходило в тот день?

– Точно сказать не могу.

– Понятно, – отозвался доктор. – Понятно…

– Не думаю.

– Что, извините?

– Не думаю, что вам все понятно, – сказала Табита.

«Не напирай», – сказал ей внутренний голос.

– Просто это был обычный день, ну… понимаете… как у всех бывает. У вас такое бывает?