Микаэла расчесывала свои длинные волосы, стоя перед зеркалом. Табита избегала заглядывать туда, хотя иногда мельком видела свое бледное лицо, новые морщинки под глазами, кровоточащие губы и нестриженые волосы. Она надела чистую футболку, хотя чистой ее можно было назвать лишь с большой натяжкой. Кардиган протерся на локте, но все же это было лучше, чем старая толстовка.

– Сегодня придет адвокат, – сказала Табита Микаэле. – Надеюсь, с хорошими новостями.

– Следует ли напомнить вам, что вы сказали мне во время нашей предыдущей встречи? – начала Мора Пьоцци.

– Вы так говорите, будто я уже в суде, – отозвалась Табита.

Она заставила себя улыбнуться, отчего ее разбитые губы пронзила боль.

Мора Пьоцци не улыбнулась в ответ.

– Вы сказали мне в прошлый раз, что не можете припомнить ничего нового, что могло бы иметь отношение к делу.

– Это так, – осторожно сказала Табита.

– В самом деле ничего, Табита?

– Думаю, что да.

– Вчера в следственные органы пришло письмо, в котором говорится, что в школьные годы у вас была непристойная связь со Стюартом Ризом.

Табита почувствовала, словно кто-то с размаху ударил ее в живот. Она охнула и зажала рот рукой, чтобы не рассмеяться в голос.

– Так что?

– Что вы имеете в виду под письмом?

– Письмо.

– Кто же написал его? – возмущенно спросила Табита.

Ее лицо пылало, тело обдало жаром.

– Какая разница… Это правда?

– Разумеется, нет.

– И все же Лора Риз подтверждает этот факт.

– Какой именно?

– Я сказала…

– Я прекрасно слышала, что вы сказали. Зачем же спрашивать меня, если уже знаете, что это правда? Пытаетесь меня поймать в ловушку?

Ноздри Моры Пьоцци побелели, а губы вытянулись в тонкую прямую линию.

– Кажется, вам пора бы спуститься с высоты ваших моральных устоев! – резко и отрывисто бросила она. – Ранее вы заверяли меня, что ничего не скрываете. А теперь я узнаю от стороны обвинения, что в возрасте пятнадцати лет вы состояли в сексуальных отношениях с человеком, в убийстве которого вас теперь обвиняют! И вы хотите сказать, что это не относится к делу?

Последовала долгая пауза.

– Итак?

– Вряд ли, если говорить в сексуальном аспекте, – сказала Табита, встретившись глазами с жестким взглядом адвоката.

Ей так хотелось, чтобы ее голос прозвучал насмешливо, но вышло ровно наоборот.

– Вы были несовершеннолетней. Он – вашим учителем. Вы занимались с ним сексом. Потом вы возвращаетесь в деревню и покупаете ближайший к нему дом.

– В пяти минутах ходьбы, – едва слышно отозвалась Табита.

– Несколько недель спустя его находят зарезанным на заднем дворе вашего дома, – продолжала Пьоцци. – Вы никому не рассказываете, что между вами было, – и в самом деле, только что вы отрицали сей факт.

– Чепуха какая-то!

– Чепуха не чепуха, но вы хотите сказать, что это неправда?

– Нет. Просто вы произносите фразу за фразой, которые не имеют друг с другом никакой связи, и создается впечатление, что ваш рассказ логичен. А это не так.

– Господи боже мой, да почему вы не рассказали мне об этом? Вы должны были знать, что рано или поздно эти подробности всплывут на поверхность!

– Это никого не касается, – отрезала Табита. – Этот факт не имеет отношения к делу.

Пьоцци треснула кулаком по столу, отчего Табита отшатнулась назад.

– Да очнитесь вы, наконец! Вы даже не представляете себе, насколько плохо все это выглядит!

– Дела давно минувших дней. Какая теперь разница?

– Не изображайте из себя клоуна!

– Почему вы меня оскорбляете? Вы должны представлять мои интересы.

– Вот именно. Я должна защищать вас, а вы не рассказываете мне о вашей депрессии, о которой я узнаю от доктора Хартсона и из вашей истории болезни. Вы умалчиваете о том, что потерпевший изнасиловал вас…