Тик-так, тик-так… На стене висели ходики с серыми металлическими шишками-грузиками на цепочке. Тик-так, тик-так…

– Из милиции что ли? – хмуро спросила хозяйка, ставя передо мной деревянную, расписанную под хохлому мисочку с клубничным вареньем.

Ягодки были одна к одной, целенькие, плотные, блестящие, утопленные в сиропе. Запахло клубникой. Никаких тюков с награбленным добром, никаких особых удобств, не было ничего, что бы указывало на плюсы профессии Сироты. Надо же, всё как у обычных людей… Здесь на всей улице у соседей, я не сомневался, быт был точно такой же.

– Нет, не из милиции, – помотал я головой.

Она испытующе глянула через плечо и кивнула.

– Молодой вроде ещё…

– Я знакомый Сирот… Сергея. Просто знакомый.

– Ага, – кивнула она. – Просто… Ну пейте, чай как раз вскипел недавно.

– А вас как зовут? – поинтересовался я.

Она не ответила и поставила передо мной большую белую кружку с грубым коричневым изображением цветка. На белом фаянсе отчётливо виднелась тёмная трещина. Варенье пахло так волшебно, что я взял ложку и зачерпнул из мисочки.

Рот наполнила ароматная сладость. Тягучий сироп был приторным, а ягодка шершавой из-за мелких семечек. Шершавой и упругой.

– М-м-м… – прикрыл я глаза. – Вкусно как. Сами варили?

Хозяйка снова промолчала, села за стол и, подставив под челюсть руку, уставилась на меня тяжёлым взглядом. Чай тоже оказался вкусным, чёрным с травами, с малиной и смородиной.

– Обалденно, – покачал я головой. – Очень вкусно. Спасибо.

Какое-то время мы сидели молча.

– Когда придёт Серёжа ваш, знаете? – спросил я через несколько минут.

Она пожала плечами. Немногословная. Ну, ладно, я, собственно, не с ней пришёл разговоры разговаривать. Закинул в рот ещё одну клубничку, раскусил, разжевал, запил душистым чаем…

Наконец, минут через десять хлопнула дверь. Хозяйка, бросив на меня вопросительный взгляд, хотела встать, но я помотал головой.

– Сиди.

Она подчинилась. Хорошая девочка. В комнату вошёл Сирота… Немая сцена удалась, сказать нечего. Он, надо отдать ему должное, челюсть не уронил, но замер, оценивая ситуацию. Рука юркнула в карман, а глаза сверкнули зло и грозно, зубы остались сжатыми.

– Здравствуй, Серёжа, – кивнул я. – А я уж заждался. Думаю, придёшь ты или не придёшь?

Он прищурился и коротко кивнул своей сожительнице. Та быстро зыркнула на меня, вскочила и вышла. Серёжа Сирота медленно вразвалочку подошёл к столу, перевернул стул спинкой от себя и сел на него верхом, сложив на спинке руки.

– Ты чё, баклан, из ума выжил? – прищурясь процедил он.

– Чего агрессивный-то такой? – усмехнулся я.

– Тебе чего надо?

Он сжал челюсти и заиграл желваками.

– Поговорить хотел, —пожал я плечами.

– Да неужели? А чё свалил тогда? Была ж возможность побазарить, а ты домой к бабе моей пришёл. Испугал вон её. Нездоровая канитель, в натуре.

– Да что ты, – улыбнулся я. – Не пугал вроде. А вот ты мою напугал, да ещё и в вонючий грузовик запихал.

– Говори, чё хочешь, – нахмурился он.

– Нет уж, ты говори. Ты ж послал ко мне дебилоидов своих. Говори теперь, чё надо, пока мы один на один.

– Слушай, а ты борзый кент, – хмыкнул он. – В натуре борзый. Второй раз меня удивил.

– На том стоим. Давай, излагай, любезный, что за надобность у тебя ко мне.

– Надобность?

Сирота ухмыльнулся и вынул из кармана ножичек. Щёлк! Нажал кнопочку и выскочило мерцающее переливающееся жало. Я не отреагировал, просто продолжал спокойно смотреть на него. Он аккуратно положил своё «пёрышко» перед собой на скатерть.

– Ну ладно, – кивнул я. – Козыри на стол, да?

Завёл руку за спину и достал из-под ремня тяжёлый свёрток, положил его перед собой и развернул углы тряпицы. ТТ сверкнул воронёными гранями, как чёрный бриллиант.