– Ты чё гонишь! Бесогон, в натуре. Чё ты мне тут луну крутишь? То у Зуба он, то в мусарне.

– Так Зуб сам и есть в мусарне, – пояснил я. – Спалился кентяра ваш.

– Да меня вообще не парит, где он. И я не прошу, попутал ты. Даю до завтра время. Чтоб рогульку вернул, или амбец тебе. Ты понял, чмо?

– Завтра? – удивлённо качнул я головой. – Ты что, не понимаешь, что я говорю? Ни завтра, ни послезавтра, никогда. Нет ствола. И не будет. Точка.

– Мне без разницы, чё ты тут за фуфло толкаешь. Если пушки не будет…

Он оскалился и провёл тупой стороной лезвия себе по горлу.

– Я знаю, где ты живёшь, где батрачишь, всё про тебя знаю. И про бабу знаю, и про родаков, ты вкурил, в натуре? Тебя предупредили, сучара. Следующий раз будет последний.

Разговор плавно подходил к финалу. Вылив на меня ещё угроз и поколебав воздух, бригада «переговорщиков» плавно растворилась в воздухе.

– Они не отстанут, – помотал головой Храп-младший, когда троица скрылась из виду, сев в машину.

– Сань, а нафига ты вообще им что-то говорил? – поинтересовался я. – Я вообще не понял. Сказал бы, что менты изъяли.

– Да я сам не знаю, как получилось, – виновато повесил он плечи. – Подловили меня. Неожиданно, блин. Будто само сорвалось, сознался, что пистолет был на самом деле… Ну, и… Прости, короче, что подставил так…

– Ладно, бывает.

–Слушай… А ты можешь его вернуть? А то они мне житья ведь не дадут… И тебе ведь тоже… Это, короче… от Сироты люди были.

– Сироту я не знаю, – пожал я плечами. – Кто такой?

– Ну кто, все они такие… бандиты… наверное… Сирота тип мерзкий, я его видел несколько раз. Его ещё Бульдогом называют. Если он в глотку вцепится – не отпустит, пока своего не добьётся. Батя так про него говорил. Мне кажется, это сейчас разведка была, типа присмотреться пытались.

– Судя по тому, что они про родителей говорили и девушку, то обо мне они ничего не знают, да?

– Я точно ничего не говорил. Ну… почти ничего…

– Ладно, хорошо, что домой не пришли, а то как бы мы с тобой вдвоём три тела выносили, да? – подмигнул я. У меня и ковров-то столько не найдётся.

Он невесело улыбнулся.

– Правда в том, что ствола у меня действительно нет, – продолжил я. – Но я подумаю, как эту ситуацию разрулить. Только ничего больше не рассказывай, лады?

– Да я и не знаю больше ничего, – виновато ответил он.

– Даже, если узнаешь. Хорошо?

Он кивнул.

Попрощавшись с Храповым, я пошёл на остановку, сел в автобус и поехал в кафе «Встреча».

Там было по-кабацки дымно и угарно, только медведей на цепи не хватало и цыган с гитарами.

– А-а-а, коммунистическая молодёжь! – замахал мне из-за дальнего столика Сапфир. – Ходи сюда, краснопёрый.

Он был хорошенько под мухой, это читалось невооружённым взглядом.

– Кто празднику рад, сутра бухает, да? – улыбнулся я, усаживаясь рядом с ним на освобождённое для меня место.

Сапфир нетрезво повис на мне всей массой, изображая дружеские объятия.

– Мы уж третий день газуем! – заржал он и плеснул в тут же появившуюся рюмку изрядную дозу водки. – Давай, за социальную близость! Пей!

– Язвенник я.

– Всё равно, – замотал он головой. – Уважаешь?

Пришлось разок уважить.

– О! Молодец! Правильно! А мы тут лоха одного…

Он тяжело на меня глянул и понизил голос:

– Обули. Т-с-с… Никому! Гуляем, короче. Всем коллективом!

Он заржал.

– Понятно, – усмехнулся я.

– Чего хотел-то? По делу или так?

– Навестить вот решил.

– Ну, молодец, – хлопнул он меня по спине.

– Олег Николаевич, а вы Сироту знаете?

Он поморщился.

– Нахер он тебе нужен? Редиска, нехороший человек, падаль. Мутный он, лучше не связывайся. Целее будешь. Чмо конченое. Либо попку из тебя сделает и сдаст мусорам, либо мочканёт и скажет, так и было.