Моя стиральная машина в те годы, мне кажется, страдала хронической депрессией. Она работала в режиме «нон-стоп», перерабатывая тонны… нет, ТОННЫ футбольной амуниции. Майки, трусы, гетры, тренировочные штаны, ветровки – все это сваливалось в корзину для белья или просто падало на пол в ванной рядом со стиральной машиной после каждой тренировки, после каждой игры. И сваливалось оно не просто так. Оно сваливалось мокрое от пота, перемазанное грязью, травой, а иногда и чем-то совершенно неопознанным, что, видимо, обитало на футбольных полях нашей необъятной родины. Пахло это все… ну, скажем так, специфически. Симбиоз пота, травы, земли и чего-то неописуемо футбольного. Иногда мне казалось, что оно пахнет самой волей к победе, но какой-то очень уж несвежей волей.

Моя бедная машинка гудела, тарахтела, отжимала со стоном, пытаясь отстирать эту броню из грязи и запаха. Я закупала стиральный порошок оптом, как будто готовилась к концу света. Отбеливатели, пятновыводители – это был мой арсенал в борьбе с футбольными следами.

Иногда форма лежала в корзине, ожидая своей участи, и тогда квартира наполнялась этим «ароматным букетом». Иногда, стоило мне только потерять бдительность, она повисала на сушилке, занимая все мыслимое и немыслимое пространство, распространяя влажный футбольный дух. А иногда, о ужас, она находилась в совершенно неожиданных местах. В комнате на стуле, чтобы «просто проветриться», или на спинке дивана, чтобы «чуть-чуть подсохнуть». На мой немой вопрос муж удивленно пожимал плечами:

– Ну, пусть повисит, я скоро уберу…

Это был бесконечный цикл. Стирка-сушка-складывание, или попытка складывания, потому что она все равно тут же снова надевалась или отправлялась в сумку на следующую тренировку. Я уже различала майки по степени ветхости, трусы по наличию дырок и гетры по уникальному рисунку въевшейся грязи.

Прошли годы. Футбольная карьера мужа, скажем так, трансформировалась в карьеру рыбацкую. Появились новые запахи: рыба, прикормка, тина; новая амуниция: костюмы, резиновые сапоги, жилеты с карманами, кепки и панамы от солнца.

Но футбольная форма… О, она никуда не делась. Она просто перешла в статус «реликвий». Сейчас, открывая шкаф, я натыкаюсь на аккуратно уложенные в пакеты трусы и майки, томящиеся без дела. Но если его собственные, пропахшие потом и грязью футболки – это реликвии местного масштаба, то где-то в глубине шкафа, как спящие титаны, лежат настоящие артефакты: майки мировых звезд. Майка Месси, кажется, немного поблекла от тоски по аргентинскому солнцу, а футболка Криштиану, наверное, все еще пытается сделать вид, что она в лучшей форме, чем все остальные, даже будучи погребенной под ворохом старых свитеров. Они видели стадионы, а теперь видят только изнанку дверцы шкафа, мечтая, видимо, хотя бы о дне, когда их постирают, чтобы избавиться от запаха нафталина, но не славы… Трусы, видевшие, кажется, самые эпические подкаты. Гетры, в которых застряли, наверное, частицы грунта всех футбольных полей района.

– Что это? – спрашиваю я иногда, доставая очередной пакет с этим «сокровищем».

Муж тут же оживляется.

– О! Это та майка, в которой мы тогда «Неман» 3:1 обыграли! А это – трусы с финальной игры заводского турнира 2000 года! Исто-о-ория!

История, которая занимает целую полку в шкафу. История, которая пахнет легким флером прошлой футбольной славы и застарелого порошка.

Выбросить? Упаси бог!

– Как ты можешь?! Это же память! Это же… это моя форма!

Я понимаю. Конечно, понимаю. Для него это не просто тряпки. Это символы. Свидетели побед, поражений, мозолей и синяков. Частичка молодости и страсти.