Годы с каждым днем летели все стремительнее. Иван Ильич стал замечать, что ему все сложнее удается выходить в ночную смену. Стала накатывать усталость. Переживания за жену лишали сил и сна. И только Дружок придавал жизни какой-то смысл и радость. Широкая улыбка всегда появлялась на лице мужчины, когда из-за ворот выскакивал Дружок и пушистым ураганом летел к Ивану Ильичу. Хвост, как пропеллер, бешено крутился, словно собирался поднять пса в воздух. Сторож замечал, что невольно ускоряет шаг, чтобы побыстрее запустить руки в шелковую шерстку и прижаться головой ко лбу собаки, впитывая искреннюю радость и бесконечную любовь.

Дружок давно вырос и превратился в роскошного пушистого пса с темно-коричневой шерстью. Он был жизнерадостным и игривым, совершенно не злобным. Но детские воспоминания о побоях сделали его осторожным, и в руки он давался только Ивану Ильичу и то ненадолго. Сторож первое время переживал из-за этого, а потом решил, что все к лучшему. Мало ли дураков на свете. Может эта осторожность и принесет ему пользу.

В этот день все было как всегда. Дружок радостно встретил Ивана Ильича, проводил его до сторожки и с аппетитом принялся за завтрак, который сторож принес ему из дома.

Приехал начальник. Андрей Егорович зашел в сторожку, протянул руку для приветствия и проговорил:

– Устал я, Иван Ильич. Жена говорит, на пенсию пора. Мол наработался за свою жизнь достаточно, молодым надо дорогу освобождать, – Андрей Егорович грустно улыбнулся. – А я как подумаю, целый день дома. С тоски помрешь. Что делать-то буду?

– На рыбалку ходить, – проговорил Иван Ильич, наливая в чашки кипятку.

– Ну схожу пару раз, а потом что? Не привык я, понимаешь, дома сидеть.

– У вас же вроде дача была?

– Есть дача, жене купил пятнадцать лет назад. А мне она на кой черт нужна? Я в земле ковыряться не умею, – начальник вздохнул и поднялся. – Грустно это. Старые мы с тобой стали. И как теперь жить, ума не приложу. Я ж всю жизнь работал. И предприятие вон какое поднял. А теперь как подумаю, кто у руля встанет, аж страшно становится. Молодежь какая сейчас, сам знаешь.

Андрей Егорович пожал на прощание сторожу руку и вышел. А Иван Ильич еще долго сидел над остывшим чаем и думал о том, какое будущее теперь ждет предприятие и всех людей, которые на нем работают.

Пришел новый начальник, а вместе с ним и новые порядки. Сократилось количество рабочих мест, кому-то урезали зарплаты, некоторых просто уволили, взяв на их место кого-то из знакомых. Вместо четырех сторожей осталось только два. Ивану Ильичу прозрачно намекнули, что пора бы и на пенсию, но раз уж он вроде как герой войны, позволят ему еще немного поработать. Но вот псину свою он должен был в течение недели с предприятия убрать.

Ивана Ильича такой расклад сильно подкосил. Он всегда чувствовал себя довольно бодрым для своих лет, а тут словно разом навалилась старость. А ведь Дружок недавно разменял десяток лет и считался псом престарелым, к которому даже не особо любившие его прежние сотрудники стали относится с неким уважением. А тут вдруг такое.

Сторож просил нового начальника позволить Дружку дожить свои годы на предприятии, где он провел всю свою жизнь, но Игорь Владимирович был неумолим. Псины, бегающие по территории, ему не нужны. Никакие будки и вольеры тоже.

В довершении всех бед у Ивана Ильича умерла жена и из-за всех этих переживаний однажды у сторожа случился инсульт, который на долгое время приковал его к постели. Из Иркутска прилетела дочь, которая стала ухаживать за отцом, стараясь помочь ему справиться с горем и болезнью. Она уговаривала его перебраться к ней, говоря, что там он всегда будет под присмотром. Иван Ильич отнекивался, говорил, что справится сам, что совершенно не собирается становится обузой. Но из-за инсульта у него развился частичный паралич, и к своему огромному сожалению, он уже не мог обходиться без помощи.