Снег все еще идет. Спустя десять часов мы закончили перевозить мои вещи в квартиру на пересечении Восемьдесят пятой улицы и Коламбус-авеню. Тут будем жить мы втроем. Наш третий сосед – Джон, друг друга Джейми; он работает банковским аналитиком по восемьдесят часов в неделю и заселяется в самую большую комнату. Джейми хватает денег, чтобы снимать ту, что поменьше. Ну а я буду спать на диване в проходной комнате, которая соединяет маленькую спальню и гостиную. Моя арендная плата – четыреста долларов в месяц. Деревянные полы и белые стены выглядят вполне симпатично, правда, тут немного тесновато. Думаю, все будет хорошо. Завтра я получу работу.

Я не могу пройти даже дальше лобби. Очевидно, в «Спортс Иллюстрейтед»[12] не любят непрошеных гостей. Охранник взглянул искоса и придвинулся поближе, когда я сказал ему, что хочу подняться на верхние этажи и представиться. «Нет, встречу мне не назначали, – признаюсь я. – Я просто хочу оставить свое резюме и, если удастся, переговорить с кем-нибудь».

«Отправь резюме по почте», – отвечает охранник.

Дома я решил сделать несколько телефонных звонков. Я подумал, что, если уж я собираюсь обращаться в фирму по связям с общественностью, мне стоит просить к телефону президента компании. Никто мне так и не перезвонил. Спустя несколько недель таких поисков я оказался в офисе одного кадрового агентства. Сидя около стола одной из работниц, я несколько раз успел услышать слово «временный». Оно очень удручает. Сам офис старый. Стены грязные, а ковры – в пятнах. Тут сидят четыре женщины, каждая кашляет, как заядлый курильщик, спрятавшись за стопками бумаг, сваленных на столах. Дарлин, женщина в фиолетовом брючном костюме и с высокой прической, подзывает меня к себе. Именно с ней я договаривался о собеседовании, когда позвонил по объявлению в газете. Мы подходим к небольшому письменному столу, на котором нет ничего, кроме пишущей машинки.

«Держи, – говорит она, протягивая мне лист бумаги. – У тебя есть одна минута, чтобы это напечатать».

Я смотрю на страницу: на ней написано несколько параграфов о каком-то парне по имени Бобби, который хочет купить новую машину. По телефону Дарлин ничего не говорила про тест на скорость набора текста. Я вставляю пустую страницу в печатную машинку. Укладываю лист с историей о Бобби на какую-то конструкцию, которая очень напоминает пюпитр. Дарлин смотрит на свои часы.

«Начинай», – говорит она.

В старших классах я ходил на курсы по набору текста, ну и, будучи студентом факультета журналистики, я тоже печатал, но никогда не умел делать это быстро. Да и тот навык, который был, я растерял. Я решил, что лучше печатать вдумчиво и не делать ошибок, чем торопиться. Я закончил первое предложение и посмотрел на него еще раз, чтобы убедиться, что все правильно. Вот блин. Я вставил лишний пробел между словами «дилер» и «корабль».

«Время», – говорит Дарлин, стоя за моей спиной.

«Вы серьезно?» – говорю я. Это была самая короткая минута за все мои двадцать четыре года. Дарлин мельком смотрит на напечатанное мною одно предложение и говорит, что я провалился. Я смотрю на нее снизу вверх щенячьими глазами, ровно с тем же выражением, которое обычно прокатывает с мамой.

«Извини, – говорит она без тени сожаления. – Ничем не могу тебе помочь».

Она даже не пошла провожать меня до лифта, вместо этого села обратно за стол, быстро спрятавшись за стопками бумаг. Я взял свое пальто и ушел.

Я сижу в квартире в одиночестве. Джейми и мой другой сосед, Джон, на работе. Я зашел в «Гэп»[13] по пути домой и взял анкету для устройства на работу. По крайней мере, они были со мной дружелюбны. Я решаю спрятать эту анкету в своем шкафчике. Не желаю, чтобы мои соседи увидели ее, да и не хочу я в «Гэп» работать. Но работа мне нужна. Поднимаю трубку телефона и звоню маме. Она всегда меня утешает, когда мне это больше всего нужно. Мама предлагает обратиться к ее брату за советом. Я видел дядю Такера всего два раза за десять лет, и оба раза – у своих сестер на свадьбах. Все, что я о нем знаю, – это то, что он переехал со своей второй женой в Сан-Франциско. Он продолжает работать в финансовой сфере. Сбрил усы и обменял свой «корвет» на «Мерседес sl 560» темно-синего цвета, который он называет «Боэски Бенц». Это в честь его самого крупного клиента Ивана Боэски, который, по крайней мере частично, выступил прототипом Гордона Гекко