Было принято решение ехать. Оно было передано по инстанциям и началась подготовка. Военный дирижёр оркестра во взаимодействии с начальником разработал плац-концерт: репертуар, план-схему передвижений оркестра и так далее. Был подобран концертно-сценический репертуар и подготовка началась. Командование между собой решило, что во главе оркестра поедут на фестиваль военный дирижёр оркестра и начальник военно-оркестровой службы округа. Начальнику оркестра была поставлена задача остаться во главе сводного оркестра гарнизона для проведения парадной подготовки. В группе дежурных по оркестру на время подготовки к фестивалю и поездки на него оставили самых ответственных: тубиста, младшего сержанта Игоря Непомнящих, гобоиста, старшину Балашова Виктора Васильевича (ныне покойный), младшего сержанта-сакс-альтиста Михаила Поны, собиравшегося увольняться с военной службы, и… Кого ещё, как вы думаете? Правильно, угадали. Автора этих строк. Хотя загранпаспорт был оформлен и на меня. Но он мне за пять лет его действия не пригодился.

Как я уже выше написал, пока оркестр готовился к поездке на фестиваль в Пекин, все, кто должен был остаться, ездили на плац Волочаевского военного городка на парадные подготовки. Мне предстояло пережить первый военный парад в День Победы. Тем более, что это был ещё и юбилейный парад, на 50-летие Победы.

Когда я только приехал на срочную службу, у меня возник такой диалог с начальником:

– Если что, товарищ майор, я в училище в духовом оркестре играл два года на альту, можете меня использовать в строю в этом качестве.

– Вадим Александрович, как альтист Вы нам вряд ли пригодитесь, но можете не волноваться: без строевой работы мы Вас не оставим.

И меня не оставили без строевой работы: на долгие годы я стал строевым лироносцем, пока меня не начали заменять более молодыми солдатами и контрактниками. Если даже и не на параде, то на других мероприятиях, я всё равно в строю держал лиру. А то и играл на ней. Применение моей скромной персоны в этом качестве привело к тому, что накануне 2000-го года, когда издательский дом «Приамурские ведомости» издал фотоальбом «Хабаровск на рубеже веков», в этом альбоме на фото из всего оркестра оказался я один, как «лироносец Хабаровский и Приамурский».

^{>Обложка вышеназванного фотоальбома.}

^{>Надеюсь, читателей не затруднит узнать автора этого повествования среди лиц на этой странице фотоальбома.}

Вот и на первом параде я тоже держал лиру. Но во время сценических выступлений я всегда работал с фаготом. Когда 09. 05. 1995 г. стоял в парадном строю, аж дух захватывало от всего происходившего. После парада нам по традиции дали выходные и я решил поехать в Биробиджан, где жила моя зазноба, которая была органисткой тамошней новоапостольской общины. Я уехал, не поставив никого из командования в известность, а этого делать было нельзя. Возвращаюсь оттуда, приезжаю на службу и мне с порога дежурный:

– Хитцов, к начальнику зайди.

Захожу к начальнику, приветствую его, как положено по уставу, и слыщу вопрос:

– Вадим Александрович, мы к Вам посылали солдата, а Вас дома не было. Где Вы были?

– Тахир Мансурович, мне нужно было съездить по делам церкви в Биробиджан.

– А кого Вы предупредили об этом, кто Вас отпускал?

– Никого и никто.

– А Вы знаете, что покидать гарнизон без разрешения командования контрактник не имеет права? Это первое. Второе: вот мы сейчас в Ваше отсутствие встречали министра обороны, а Вас не было. Так вот: по-человечески я Вас понимаю, но, как начальник, я обязан Вас наказать.

И мне влепили первый выговор со всеми вытекающими отсюда материальными лишениями. Но через полгода взыскание было снято.