Так шли год за годом обучения в общеобразовательной школе и ДМШ. Я принимал участие в различных школьных пианистических конкурсах. Одним из них был конкурс на лучшее исполнение технической пьесы. Под последним словосочетанием подразумевались этюды. Что я в этом конкурсе сыграл, я уже и не помню, скорее всего, какой-то из этюдов австрийского композитора, пианиста и педагога Карла Черни. Наиболее известны сборники его этюдов – «Школа беглости» и «Искусство беглости пальцев». По первому из них мне довелось заниматься в ДМШ. А в руки мои он попал следующим образом. Однажды в «Пионерской правде» было опубликовано объявление, в котором предлагалось по системе «Ноты-почтой» выписать наложным платежом те или иные нотные сборники. Я выбрал то, что мне показалось наиболее интересным и, испросив разрешение родителей, отправил открытку с заказом по указанному адресу.

А среди нот, которые я выписал тогда, были сборники этюдов французского композитора Анри Бертини, сборник этюдов немецкого композитора Карла Альбрехта Лешгорна, сборник «Песни без слов» Феликса Мендельсона-Бартольди и три тетради сборника этюдов Карла Черни «Школа беглости». Там было ещё что-то, но что – в памяти не сохранилось.

В шестом классе у меня появилось новое музыкальное увлечение – пение. Я любил подбирать и петь разные, популярные тогда, эстрадные песни, пел и то, что сочинял сам.

Мне оставалось учиться всего два полных учебных года, когда однажды я увидел в школе объявление о том, что Благовещенское музыкальное училище объявляет набор на следующий учебный год по ряду специальностей, в числе которых было и сольное пение. Я не имел и понятия тогда, что под этим подразумевался академический вокал. А меня-то интересовал эстрадный… Но именно этим объявлением была сформирована моя приблизительная на тот момент профориентация – я захотел продолжать обучение музыке профессионально.

Были ещё склонности к иностранным языкам (в школе, училище и ВУЗе я изучал немецкий язык, а все другие пытался изучать факультативно, самостоятельно или, уже в зрелом возрасте, на курсах или по интернету), кулинарии (до сих пор этим делом занимаюсь, как любитель), ботанике. Но любовь к музыке и желание посвятить ей свою дальнейшую жизнь взяли верх над всеми другими интересами. Хотя, когда у меня то и дело возникали сложности по учёбе в общеобразовательной школе, от мамы я иногда слышал такую фразу: «Не пустим тебя в музучилище, пойдёшь вон в ГПТУ на сантехника учиться». Для меня это было хуже острого ножа в сердце, потому что к техническим видам труда моя душа не лежала никогда и не лежит по сей день.

Но вот пролетели годы обучения в ДМШ и настал черёд расставаться с ней. Это случилось в конце обучения в 7-м классе школы общеобразовательной, а впереди был ещё 8-й класс. Я закончил ДМШ вполне успешно. В моём свидетельстве об её окончании было три «пятёрки» и две «четвёрки». И оценки «хорошо» были по игровым предметам – специальности и аккомпанементу. Когда я учился в седьмом классе ДМШ, в течение учебного года я однажды проговорился моей преподавательнице по сольфеджио о том, что хочу поступить в БМУ на отдел (отделения в ДМШ, а в училище – отделы) сольного пения. Но велико же было моё огорчение, когда я услышал от неё о том, что на вокальный отдел принимают только с 18-ти лет, когда мутация голоса уже завершена. Эта перспектива меня не устраивала ввиду того, что 18-летнему юноше как в те времена, так и сейчас «светила» одна участь – призыв на срочную военную службу. Ждать мне этого момента никак не хотелось, а потому я спросил: