– Мне остаться с вами, Софья? – нерешительно спросил через некоторое время Степан.

– Нет, мне нужно побыть одной. – Пробормотала я, рассматривая скрученную в руках бумагу.

Лисицын галантно поцеловал мою руку и направился к выходу.

– Если вам нужна будет моя помощь, я сделаю все, что будет в моих силах. – С этими словами он надел шляпу и, поклонившись мне, бесшумно вышел из залы.

Я покрутила сверток в руках и швырнула его в сторону. Я была опустошена, бессильна и несчастна. Что будет теперь со мной? Теперь я вдова, ВДОВА! Подумать только! Значит, целый год я должна носить черное платье и фактически похоронить себя заживо. И этот ребенок. Он появится на свет без отца. Я упала на диван и уткнулась лицом в подушку. И вдруг, мне представился бедный Иван; как он сражался с вражескими кораблями, как погиб. Мой бедный Иван. Совсем недавно он был еще жив, улыбался, ласково, как всегда, смотрел на меня. Кукольно – красивый. Мне стало его жаль, совсем юного и по-детски наивного. Я начала плакать навзрыд. В таком состоянии я пролежала весь день.

Вечером пришел доктор Игнатий Власьевич Аркашин и пытался уговорить меня отвлечься от мрачных мыслей и подумать о ребенке, но я оставалась непреклонной.

Распорядившись, чтобы портные сшили для меня черное платье, я закрылась в своей комнате и пролежала на кровати всю ночь без сна. На следующий день все повторилось. В таком расположении духа я оставалась неделю. А потом начались визиты соболезнователей. Ко мне приезжал весь императорский двор, чтобы выразить сочувствие. Каждый день был посетитель. Старый и больной Михаил Михайлович Голицын – князь, генерал- адмирал; граф Румянцев Петр Александрович с женой Марией; князь Репнин Николай Васильевич с княгиней Репниной; брат княгини Репниной – Князь Курагин с женой; граф Шереметев, граф Александр Шувалов и еще бесчисленное число имен. Я начала уставать от этих визитов. Потом были грандиозные похороны, где собрался весь свет. После похорон поток соболезнующих не уменьшился.

Так продолжалось еще неделю, пока я не приняла решение собрать вещи и переехать к своим родителям в поместье Волконских. Дорога для меня была нелегкой, еще бы, в моем-то положении! Но мне помогала моя верная Анфиса, которую я взяла с собой. Эта темноволосая миловидная девушка, немного младше меня, нравилась мне, и я ей доверяла. Так же я взяла с собой моих двух фрейлин.

В поместье Волконских меня приняли, хотя и с радостью, но сразу начали выказывать знаки сочувствия и скорби по моему мужу. Мать сразу же бросилась мне на шею и начала всхлипывать едва я вышла из кареты, хотя чуть больше недели назад на похоронах мы уже виделись и все обсудили. Я довольно быстро ее отстранила, сославшись на то, слишком устала. Все в поместье были рады моему присутствию. Все, кроме Марии. Она по-прежнему была не замужем и превратилась в бледную и худую фурию со злобными глазами. За ужином отец упрекнул меня за то, что я стала реже заезжать к ним. Я ничего не ответила. Все старательно избегали темы Ивана, я и так всем своим видом напоминала черную тень.

– У меня будет ребенок. – Немного холодно произнесла я. Все просияли от счастья, а Мария сверкнула ядовитым взглядом в мою сторону.

– О, как замечательно, что ты приехала! Мы скоро будем нянчить малютку! – воскликнула моя старая полная кормилица Евдокия.

– Ты ведь не покинешь нас до рождения ребенка? – с тревогой в мелодичном голосе спросила моя мать.

– Нет, – я попыталась улыбнуться ей, – я останусь.

Мария недовольно фыркнула.

Моя жизнь в поместье протекала в целом спокойно. Все относились ко мне трепетно и обходительно. Мария всем своим видом выказывала глубочайшее презрение ко мне, а я, в свою очередь, делала вид, что ее попросту не существует. С того момента, как я приехала в поместье, мы ни разу с ней не говорили. Но в один из прекрасных вечеров произошло неизбежное.