Джес отправила палец в рот, досконально просматривая ассортимент, который знала наизусть. Она никогда не рассматривала этот арсенал для себя.

– Возьми вот это, – она почувствовала за спиной Самбера, его рука едва коснулась плеча, когда он указал на бутылку тосканского вина, – мне нравится его вкус.

Сухое. Красное. Четыреста долларов за бутылку. Его никогда никто здесь не брал. Ей сейчас было плевать на вино. Тесный контакт с мэром пьянил сильнее всякого алкоголя.

Джес поднялась на деревянную подставку, и молила Бога дать ей сил и унять дрожь в пальцах.

– Я помогу.

Самбер принял из ее рук бутылку, и направился к столу, который она подготовила.

Он достал из кармана металлическую увесистую зажигалку и зажег свечи.

Джес до последнего не знала, стоит ли вообще ставить их на стол, поэтому поставила их на краю, но оставила незажжёнными.

Теперь, когда их пламя танцевало в тёмных глазах сидящего напротив, ей и вовсе стало мало воздуха.

– Расскажи мне о себе, что-нибудь, чего я не знаю, – проговорил Кайл.

Он не притрагивался к еде, а Джес хотелось опрокинуть в себя этот бокал целиком, но она не могла себе позволить этого.

– Я из Оклахомы.

– Интересно, я там никогда не бывал… Знаком с этим штатом, только благодаря печальной истории…

– Теракт?

– Любое неповиновение власти, несет за собой человеческие потери, и зачастую, страдает тот, кто не виновен, —выразил свое мнение ответил Кайл. – Но меня впечатлило другое… Это правда, что люди в память об этой трагедии, берут ежегодно семена от уцелевшего столетнего вяза, и сажают их по всему городу?

– Правда. Они отдают дань памяти погибшим.

– Ты говоришь «они», а не «мы», ты не скучаешь по дому?

– Мой дом здесь. Здесь, мне нравится больше.

Она умышленно умолчала о муже. Сколько можно постоянно тревожить его своими мыслями?

– В Оклахоме у меня осталась одна сестра, мы с ней не общаемся. В Самбервилле у меня тоже никого нет, но здесь я чувствую себя лучше.

Кайла удовлетворил этот ответ. Он откинулся на спинку стула и вращал в руках бокал на тонкой ножке.

– Мне важно чтобы ты чувствовала себя комфортно. Всегда, и особенно сейчас.

Кайл протянул бокал.

– За твой день рождения, Джес.

– Спасибо.

Она сделала глоток, а ее взгляд задержался на его губах, на кадыке, который дрогнул, на украшенных татуировками пальцах, когда они ослабили пару пуговиц воротника.

– Чем ты занималась до того, как вышла замуж? – последовал новый вопрос.

– Играла на скрипке.

Джес опустила взгляд. Если он так интересуется ее жизнью, то значит ли это, что она нравится ему?

– Почему скрипка? Это инструмент, на котором играют черти, а ты настоящий ангел.

– Я была не так хороша, чтобы приходить во сне к Тартини, и играть ему сонаты.

Джес улыбнулась, и словила себя на мысли, что чувствует себя немного увереннее, раз способна шутить в присутствии мэра.

– Я не верю, что человек, который способен на такую любовь, может делать что-то вполсилы. Это ведь не про тебя, Джес. Ты максималистка. Что же заставило тебя бросить играть? Муж был против?

– Мне пришлось оставить оркестр и переехать. Вначале мы жили в Миссури, а потом Тим рассказал мне о Самбервилле. Было очень интересно стать частью того, что только появляется на свет, воссоздается по кирпичику. Везде где я жила до этого, уже была своя история, созданная за много веков до нас.

– Совсем недавно, ты говорила, что хотела уехать отсюда. Легко предположить, что город стал тебе ненавистным, – мэр взял бутылку и добавил мареновой жидкости в бокалы.

– Сейчас я чувствую все иначе.

«Благодаря тебе», – застыло на губах, но так и не соскользнуло.