— Магнитный ключ, - подсказывает Руслан, и я только теперь замечаю характерную поверхность сканера. – С днем рождения, Кошка.

Я почти верю, что сейчас он подарит мне что-нибудь, но вместо этого чувствую прикосновение пальцев к шее: почти невесомое, почти эфемерное, как отголосок приятного сна, в котором у меня есть Амстердам в снегу, мужчина в белом шарфе и прикосновение костяшек его пальцев к моей замерзшей обветренной щеке.

Руслан тянет за цепочку: она впивается в кожу на горле и приходится чуть наклониться назад. Голова сама находит удобное место у него на плече возле самой шеи.

— Красивое платье, - говорит Руслан, наклоняясь губами к моему плечу. – Совсем тебе не идет.

— Ты придурок, - выдыхаю я, кожей чувствуя его ухмылку.

Я просто иду: высоко-высоко в гору, за облака, на последнем вздохе карабкаюсь по крутой лестнице прочь из своей ровной серой реальности без штормов и бурь. Дохожу почти до самого пика, до отметки, куда можно вонзить флаг покорителя Вершины – и без сожаления, без страховки падаю вниз.

Мне нужен этот мужчина, нужно глотнуть его жизнь. Даже если в острой потребности нет ни логики, ни здравого смысла.

— Повторяешься, Кошка. – Он так и не поцеловал мое плечо, но каждый звук из его горла проникает в меня невидимыми чернилами. – Придумала бы что-то получше.

— Зачем ты пришел?

— Хотел тебя увидеть.

— Четыре месяца… Придурок. Какой же ты придурок…

— Когда приедешь? – Он накручивает цепочку на палец, и золото сдавливает шею удавкой, убивая все потуги к сопротивлению.

— Не приеду.

— Серьезно?

— Достань свою чертову руку из кармана и обними меня.

— Не хочу испортить твое гениальное платье, - смешок мне под кожу, и плечо сводит боль потребности почувствовать укус.

— Одно ты уже испортил. – Плотнее, всей спиной к нему, растекаюсь по твердой груди, наощупь, как слепая, нахожу запястье его спрятанной в кармане руки, цепляюсь пальцами в ремешок часов.

— Тогда ты была на моей территории, Кошка, - напоминает Руслан. – Хочешь щеголять перед гостями затраханная и голая?

— Звучит как обещание, - сквозь искусанные губы выстанываю больную фантазию всех последних месяцев.

— Как ты заебала шпарить высоким штилем, Кошка.

Мы оба слышим шаги, оба синхронно поворачиваем головы друг к другу.

Украдкой, мазками губами по губам. До грохота взорванного в груди сердца.

Я пришла к финишу своей серой жизни.

Я не хочу назад.

— Спаси свою Ничейную, - прошу я, потому что мне нужно новое сердце взамен умершего.

Руслан делает шаг назад – и в коридоре появляется Юра.

По случаю праздника Юра принарядился в стильный черный костюм и светло-голубую рубашку, и сейчас он кажется мне просто случайным прохожим, который потревожил неосторожную парочку в самый пикантный момент. Во всяком случае, его совершенно спокойное выражение лица соответствует неторопливой походке и рассеянной улыбке, как будто он в последний момент узнал лица парочки и еще не решил, как поступить.

Руслан, наоборот, без пиджака, в одной рубашке, которая туго натянута на его мышцы и могла бы даже показаться меньше нужного размера, если бы не сидела, как влитая. Наверное, пиджак остался в зале? Рядом с той девушкой – или женщиной? – которая его заказала?

Я думаю совершенно не о том. Эти мысли – запретная территория, или все опять сведется к взаимным упрекам.

— Еще куча народа тебя не поздравили, а ты тут прячешься, - говорит Юра с совершенно ленивой улыбкой.

И как бы невзначай бросает на Руслана заинтересованный взгляд.

Что-то происходит. Я не могу объяснить то, чего не вижу, но чувствую всем телом надвигающуюся угрозу. Как будто к затылку прижалось вороненое дуло, беззвучно щелкнул взведенный курок, но если оглянуться – сзади никого.