Практические потребности вызвали дискуссию на совещаниях, проходивших в Министерстве юстиции РФ 4 февраля и 11 июня 2002 г. и посвященных концепции исполнительного законодательства, по вопросу о необходимости сохранения срока на добровольное исполнение вообще. Итогом дискуссии явилось установление в ст. 98 проекта ИК РФ полномочия судебного пристава-исполнителя при первичном предъявлении исполнительного документа к принудительному исполнению установить срок на добровольное исполнение, не превышающий 10 дней. При назначении конкретного срока указанная норма обязывает судебного пристава-исполнителя руководствоваться двумя критериями:

• необходимостью создания благоприятных условий, способствующих добровольному исполнению должником требований исполнительного документа;

• необходимостью предотвращения сокрытия или отчуждения должником своего имущества.

Новый закон «Об исполнительном производстве» в п. 12 ст. 30 установил, что срок для добровольного исполнения не может превышать пяти дней со дня получения должником постановления о возбуждении исполнительного производства, если иное не установлено законом.

Таким образом, должник вправе сделать выбор до определенного момента, пока механизм принудительного исполнения не начнет действовать. Такое ограничение диспозитивности вполне оправданно, так как в ходе исполнительного производства происходит реализация юрисдикционных актов, вынесенных ранее с соблюдением диспозитивных и состязательных начал судопроизводства, либо иных принципов деятельности органов, чей акт приводится в исполнение, а главная задача исполнительного производства – преобразовать «бумажное» решение в действительность. Потому диспозитивные начала в исполнительном производстве имеют тенденцию их постепенного поглощения императивностью метода исполнительного производства.

В настоящее время в исполнительном праве законодатель придает большое значение императивности метода правого регулирования, отношениям власти и подчинения. Во всех процессуальных отношениях, возникающих в исполнительном производстве, на одной из сторон всегда участвует судебный пристав-исполнитель. Отношения власти и подчинения, составляющие содержание императивного метода правового регулирования, возникают в исполнительном производстве в процессе осуществления судебными приставами-исполнителями своих полномочий между ними как субъектами власти и должником как субъектом подчинения. При этом властные полномочия судебного пристава-исполнителя распространяются не только на непосредственных участников исполнительного производства, но и на иные органы, организации, других должностных лиц и граждан на территории Российской Федерации. Невыполнение законных требований судебного пристава-исполнителя, а также воспрепятствование осуществлению судебным приставом-исполнителем функций по исполнению судебных актов, актов других органов и должностных лиц влекут ответственность, предусмотренную российским законодательством (ст. 6 ФЗ «Об исполнительном производстве»).

И все-таки, думается, что императивность в полной мере никогда не поглотит диспозитивные начала в исполнительном производстве по той причине, что благо, в качестве которого выступает здесь исполнение для взыскателя, нельзя навязать. Во многих отраслях российского права, провозгласивших диспозитивность в качестве одного из принципиальных начал (например, в арбитражном процессуальном и гражданском процессуальном праве), основная часть норм также носит императивный характер, который объясняют тем, что предметом регулирования выступает сфера государственной деятельности (в частности, правосудие).