– Не сразу!.. – отмахнулся Эрн, пытаясь выпустить дым красиво. – Кроме того, я и так умру. Кажется, даже очень скоро, – добавил он с деланой беспечностью.

– Кто тебе сказал? – Томми ошарашенно хлопал своими круглыми близорукими глазами.

– Сам знаю. Почему кто-то должен был мне об этом сообщать? Это ты вечно ищешь авторитеты. Я не такой.

– Но должна же быть какая-то причина? Просто так никто не умирает. – Томми был так изумлён, что даже не постеснялся рассуждать на эту тему. Обычно его быстро задвигали, и потому затравленный толстый мальчишка редко совался куда-либо со своим мнением.

– Я болен, – глядя в сторону, тихо сказал Эрн.

Далеко внизу медленно полз по блестящим на солнце линиям рельс красно-белый вагон трамвая. По проезжей части ехали машины. Тротуар кишел людьми. Эрну надоело курить сигарету, и он теперь просто держал её, тлеющую, в руке, будто решая, что с нею делать дальше.

– Чем болен? Какие у тебя эти… – Томми некоторое время молчал, и, морща лоб, вспоминал слово, – …симптомы? Болит что-нибудь?

– Нет… – Эрн выбросил недокуренную сигарету и некоторое время смотрел, как она падает.

– Тогда с чего ты взял, что болен? Когда болеешь, лучше всего обратиться к врачу. Он точно скажет, опасно это или нет, – с умным видом посоветовал Томми.

– Вот ещё! Никуда я не стану обращаться! – Эрн капризно наморщил носик.

– Но почему? Ты что, боишься? – Томми в этот момент вспомнились давешние насмешки приятеля. Мстить это мягкосердечное существо не хотело, но мысль, что Эрн тоже способен испытывать страх перед врачами и разного рода медицинскими манипуляциями, слегка возвысила Томми в собственных глазах.

– Нет. Не боюсь. Просто не хочу. И всё. – Нервно выделяя точки, ответил Эрн. – Понятно?

– Ну, это же глупо… Так ты на самом деле умрёшь. А врачи тебя спасут, – настаивал толстячок. Мама с детства внушала Томми, что бояться нужно не врачей, а болезней, и если что-то беспокоит, нужно тут же бежать в поликлинику. У него была своеобразная мама. Поэтому Томми постоянно лечили и от настоящих, и от вымышленных недугов, пичкали таблетками, когда надо и не надо, что очевидно, не прибавляло ему здоровья.

– Отстань. – Эрн сидел, отвернувшись. От ветра складки футболки волнами ходили у него на спине.

– Знаешь, что… – Томми решил, что приятеля немного смягчит смена темы разговора, – …мне кажется, ты сегодня обидел Хильду. Зря ты так с ней. Она же в тебя влюблена…

– Ну и что? Я же не просил её об этом! – взорвался Эрн. – Нянькой быть теперь при ней, что ли?

– Нет, но… – Томми на секунду задумался. – Ты мог бы с ней поцеловаться… – добавил он мечтательно. Эрн резко обернулся. Взгляд его был полон негодования.

– Ни за что! Она же уродина!

– А я бы на твоём месте поцеловался… – вздохнул Томми, печально шмыгнув носом. – Но лучше, конечно, с Роной…

– Раньше я, может, тоже поцеловался бы… Но теперь не стану. – С неожиданной серьёзностью признался Эрн. И Томми почувствовал, что в эту минуту он откровенен.

– Почему?

– Выбирать с кем поцеловаться надо так, будто тебе предстоит сделать это всего раз в жизни. Поэтому я лучше умру непоцелованным, чем стану целоваться с Хильдой.

Томми снова удивился.

– Я всегда думал, что напоследок наоборот нужно всё испытать, что можешь, по максимуму… – робко заметил он.

– Ну не с Хильдой же целоваться перед смертью!? – раздражённо пробупчал Эрн, его возмущало, как приятель может не понимать таких простых вещей, – Это ведь совсем не романтично и не красиво – целоваться с Хильдой… Это смешно… А я хочу покинуть этот мир с достоинством, – заявил он с театральным пафосом.