Пансионский преподаватель истории был немного не в своём уме; в годы своей молодости на заре педагогической карьеры он выдумал и по сей день не без успеха использовал собственную авторскую систему обучения: он раздавал ребятам распечатки нуднейших исторических документов, вставляя в произвольных местах текста какие-нибудь неожиданные сумасбродные нелепости. Например: «предводитель войска, упав с коня, громко пукнул», «на государственных монетах обычно вычеканивали скрещенные вилки и ложки», «в ответ на предложение мира король снял панталоны и показал делегату задницу» или что-нибудь в таком духе. А в качестве доказательства, что ученик осилил предложенный текст, он требовал тетрадь с выписанными фразами-ловушками. Причём списать у кого-то из товарищей не представлялось возможным – для каждого выдумывались персональные «мины». Оставалось только честно читать. А текстов, написанных сухим тяжеловесным языком исторической науки было много, очень много; это, разумеется, не радовало мальчишек. Зато, правда, историк ничего никогда не спрашивал. «Читайте, друзья мои, – повторял он, – читайте, хоть что-нибудь да осядет в памяти, точно водоросли в сетях…» У него просто имелась своя теория запоминания, опираясь на неё, он и разработал эту странноватую методику обучения с помощью «ловушек». «Память имеет эмоциональную природу, – утверждал он, – трудно запомнить то, что тебя нисколько не впечатляет». Потому то он и расставлял в текстах свои хитроумные метки. Местами они бывали до того неожиданными и смешными, что ученик поневоле запоминал и тот контекст, в котором они встретились.

Биллу историк, несмотря на всю его чудаковатость, а скорее, даже благодаря ей, очень нравился, и симпатия эта была взаимной; в отличие от остальных педагогов историк не стеснялся выбирать себе фаворитов, его часто можно было видеть в саду после занятий окружённого учениками, он щедро делился всем, что знал, подробно отвечая на вопросы, не всегда даже касающиеся истории, кто-то рассказывал ему о девушках, кто-то о проблемах с родителями или конфликтах с соучениками. И для каждого у него был припасён ценный житейский совет, сдобренный в меру и шуткой, и сочувствием. Историк, можно сказать, стал другом молодёжи – воспитанники пансиона от первого и до последнего, шестого, курса несли к нему трепетные тайны, словно зажатые в горсти горошины. И Билл тоже решил поделиться своим секретом, когда разговор зашёл о древних монетах: улучив момент, когда они остались в классе совсем одни, он показал учителю подаренную ему на ярмарке денежку.

– Как вы думаете, она очень древняя?

Историк положил монетку на ладонь и принялся внимательно её разглядывать. Повернул один раз, другой, ещё посмотрел, задумчиво зажав подбородок двумя пальцами. Потом вынул из кармана крохотную ювелирную лупу, протёр её полой рубашки и, деловито приложив её к одному глазу и зажмурив другой, снова уставился в монетку.

– Тут не обойтись без мирового электронного каталога денежных знаков, – заключил он, – знаешь, что это такое?

Билл помотал головой.

– Это наиболее полная база данных, куда внесена информация обо всех известных на сегодняшний день купюрах и монетах, как о действующих, так и о давно устаревших, даже о таких, которых никто не держал в руках, и о них лишь имеются упоминания в исторических документах.

– Как же мне воспользоваться этим каталогом?

– Если ты готов провести настоящую работу, друг мой, я скажу тебе. В читальном зале есть компьютер с доступом ко многим материалам, которые возможно использовать в учебных целях. В том числе и Каталогу. Я долго добивался этого разрешения, не знаю, правда, зачем… Вероятно, на случай, что встречу здесь страстного фанатика-нумизмата. Я так его и не встретил, но твоё появление хоть в какой-то мере оправдает мои старания. Так вот. Тебе придётся просмотреть множество изображений денежных знаков разных стран и эпох, сличая их с твоей монетой. Времени потребуется немало, возможно, в этом году тебе даже не удастся достигнуть цели, если будешь уделять поиску часок-другой после занятий. Я желаю тебе удачи.