Не ожидавший подобной щедрости, Танис жадно набросился на еду. Между тем трактирщик завёл разговор.

– Не буду ходить вокруг да около, не люблю. Скажу прямо. Один ублюдок задолжал мне и не собирается отдавать приличную сумму денег. Я хочу, чтобы ты убил его. Тебе ведь не привыкать, ты солдат.

Танис аж поперхнулся от неожиданности. Он ошалело посмотрел на собеседника, не зная, что и сказать.

– Можешь не раздумывать, – продолжал трактирщик. – Откажешься – через час тебя схватят властники как дезертира. Ты ведь дезертир?

Лучше бы он не говорил этого. Танис не терпел угроз. Лицо его потемнело от гнева, брови сдвинулись, не предвещая ничего хорошего. Он резко вскочил и, мгновение спустя, его тяжёлый кулак со страшной силой обрушился на лицо незадачливого владельца трактира. Трактирщик, словно пёрышко, отлетел в сторону, ударился головой о лавку и упал, бездыханный. Тёмная лужа крови начала разливаться из-под его затылка – такой страшной силы оказался удар.

Немногочисленные посетители, словно окаменев, смотрели то на Таниса, то на его жертву. А тот быстро собрал остатки еды в полотенце, замотал её и, быстро выбежав на улицу, бросился в сторону леса. Не успел он пробежать и половины квартала, за его спиной раздались крики – «Держи его! Он туда побежал!».

Вскоре донёсся дробный стук копыт. Танис похолодел от ужаса. Он обернулся и увидел скачущих вдалеке по этой длинной, прямой улице семерых властников. Дело – дрянь. Беглеца и преследователей разделяло сотни две шагов, когда бывший сотник рванул вправо, во дворы.

Он едва понимал, что делает. Всё ещё пребывая в горячке от болезни, да и от проникшего в душу страха, Танис прыгал через какие-то заборы, пугая невесть откуда взявшихся женщин с бельём и играющих детей. Внезапно он снова очутился на улице, прямо перед носом властников.

– Эй, парень! Стой! – закричал один из них – уже немолодой, седоусый мужчина.

– Эгей! Да это же тот, про которого наводка пришла! Беглый с галеры! Это Танис! – воскликнул другой, разглядев беглеца.

Узнали – промелькнула в голове мысль, от которой нахлынула ещё большая волна ужаса и отчаяния. Однако это, напротив, придало силы, и Танис снова кинулся во дворы. Властники немного замешкались, а беглец уже забежал за угол уродливого двухэтажного дома. Танис перелазил через высокий забор, когда чья-то сильная рука схватила его за ногу.

– Стой, шельмец! – прогремел голос.

Танис обернулся – почти напротив своего лица он увидел лицо седоусого властника. За ним – ещё двое, немного помоложе; они уже обнажили свои мечи, готовые пресечь любое движение пойманного преступника.

Правую ногу Танис уже успел перекинуть через забор. Именно там, в голенище, находился спасительный кинжал. Правая рука, незаметно для властников, медленно потянулась к ножу.

– Слазь давай, допрыгался, – властник грубо дернул его, пытаясь сбросить на землю.

Танис резко распрямился и ударил ножом державшую его руку. Мгновение спустя, он кувыркнулся вниз на какой-то мусор. Исцарапанный, с широко раскрытыми в страхе глазами, он бросился к видневшемуся шагах в пятидесяти следующему забору. Слева и справа от него тянулись каменные стены домов с редкими окнами, из которых частенько выкидывали помои и мусор. Этот забор он преодолел с одного прыжка, словно в том не было саженной высоты. Танис облегчённо вздохнул – всего сотня шагов отделяла его от леса. Собрав последние силы, измученный беглец добежал до опушки.

– Стой, сволочь! – из какого-то проулка выскочили на конях всё те же властники.

Но Танис бросился в чащу. Он бежал, куда глаза глядят, бежал туда, где, как казалось, торчавшие отовсюду ветки и корни скроют его. Он падал, спотыкался о всевозможные муравейники, пеньки, вставал и бежал снова. Внезапно он оказался на берегу реки. Альвара медленно несла свои воды меж песчаных берегов. Пели птицы, вдоль берега лениво квакали лягушки, доживавшие последние тёплые деньки. Танис подошёл к кромке воды и упал коленями во всё ещё тёплую, слегка мутноватую воду. Зачерпнув пригоршней, он начал жадно пить, отдышавшись после долгого бега. Накатила усталость, хотелось лечь на прогретый солнцем песок и заснуть, забыться от всех этих злоключений.