После совета Анна немедленно отправилась к Сантилии. Та ждала её вместе с дочерью в трапезной за завтраком. Увидев разочарованное лицо королевы, они замерли, ожидая слов, хотя понимали, что ничего хорошего она не скажет.

– Я решила сдаться, – Анна устало вздохнула и села рядом.

– Почему? – Сантилия всегда и полностью доверяла решениям своей подруги, но в этот раз её слова ввергли в удивление. – Что с тобой, Анна?

– Ты, я думаю, и сама понимаешь, что город не продержится и дня. К чему тогда напрасные жертвы, их и так уже было слишком много. Сантилия, пора остановить это. Он не оставит нас в покое. Даже если мы сбежим на материк, он пошлёт за нами и туда. А я устала, очень устала. Мне уже ничего не надо, я хочу лишь покоя, чтобы никто не трогал меня.

Сантилия молча покачала головой, налила себе горячего травяного настоя и сделала глоток.

– Что же ждёт нас? – спросила она, минуту спустя.

– Ничего нас не ждёт. Будем служить украшениями при дворе. Эдвард нас будет беречь, охранять, смахивать с нас пыль до тех пор, пока мы не сдохнем от скуки.

– Но, может что-нибудь есть ещё? – спросила Лита. – Нельзя же сдаваться просто так.

– Бегство в Сибию. Но делать это сейчас уже поздно.

Пару часов спустя женщин навестил Преас. Вид его был несколько озадаченный, даже печальный. Стараясь не глядеть королеве и её спутницам в глаза, он, по-стариковски кряхтя, сел на табурет в углу комнаты, и, не поднимая глаз от пола, проговорил глухим голосом:

– Войска Эдварда вошли в город.

– А ещё что? – спросила Анна, чувствуя, что старик не договорил до конца.

– Эдвард просил передать, что вы должны немедленно собрать свои вещи и следовать на его галеру.

Женщины переглянулись.

– Что ж. На галеру, так на галеру. Надеюсь, нас не заставят грести.

Собирались они недолго. Почти все вещи были брошены во время бегства из столицы, а в Малонто, они так и не успели разжиться гардеробом. Одежда и предметы туалета размещались всего в одном, небольшом сундуке.

Они попрощались с Преасом, пожелали ему не убиваться так сильно. Старик, с трудом сдерживая слёзы, обнял каждую, прикоснулся к щеке Анны дрожащими от волнения губами.

– Может, свидимся ещё, – растроганная Анна едва сдерживала рыдания.

– Едва ли, – Преас покачал головой. – Я стар, Анна, мне недолго осталось. Боюсь, мы прощаемся навсегда. Иди, дочка, иди и не оборачивайся. Так легче будет, а у тебя впереди испытание посерьёзней, будет.

Анна кивнула и отвернулась, поспешив спрятать увлажнившиеся слезами глаза. Слуги подхватили сундук, и они вышли из комнаты, оставив в ней одного Преаса. Ни одна не обернулась, когда они спустились по широкой мраморной лестнице дворца. Провожаемые сочувственными взглядами местной знати, они вышли на улицу. С высоты парадной лестницы Анна успела разглядеть произошедшие всего за несколько часов изменения.

Причалы пустели. Все малонтийские суда, словно по мановению волшебной палочки, куда-то пропали. Лишь три галеры стояли у пирса. Две из них – обычные, боевые, с двумя мачтами, вооружёнными косыми парусами, третья – огромный, трёхмачтовый, украшенный позолоченной резьбой, корабль. Нос его украшала фигура ястреба, под которой сиял начищенной бронзой огромный таран. А на флагштоке развевалось красное, словно кровь, знамя Эдварда.

У подножья лестницы Анну ждал эскорт из десятка флардийских гвардейцев. Анна скривила губы в злой усмешке. Прислал своих цепных псов. Они спустились, королева подошла к десятнику.

– Имею честь проводить вас на корабль, – прогудел офицер из-под опущенного забрала.

– Провожай, – не слишком любезно отозвалась Анна. – А что, забрало сейчас не принято поднимать? Или боишься, что плюну.