– Лантело лим а катен?

В этот миг Александр, да и все его спутники почувствовали, себя так, словно окунулись в дурманящий туман. Мысли поплыли, как будто рассудок вот-вот помутится. Но в следующее мгновение всё прояснилось, стало чётким и ясным.

– Ой, – Таня зажала рот ладошкой. – Я говорю на этом языке.

– И я тоже, – растерянно пробормотал Саша.

– Что, обалдели? – спросил Стрижевский на языке Острова. – Я тоже был просто в шоке, когда мгновенно освоил этот язык во всех его тонкостях.

– Куда вы идёте? – спросил снова мальчик.

– Послушай, дружок, а ты не мог бы проводить нас к своим родителям? – спросил Николай. – Мы тут заплутали, хотим найти дорогу в столицу.

Мальчишки о чём—то пошептались между собой и, с важным видом, взяв за руки незнакомца, повели его к посёлку.

Домики в деревне стояли совершенно беспорядочно, словно людей совсем не интересовала прямизна их главной улицы. Вокруг них не было никаких оград, их отделяли друг от друга протоптанные пыльные тропинки. Вокруг было немноголюдно, в основном дети, да и те копошились в зарослях смородины, кусты которой росли у каждого дома.

– Где все взрослые? – спросил Николай.

– А кто где. Одни в лес ушли, охотиться, ягоды и грибы собирать, другие в столицу поехали, остальные на поле работают, не на том, где мы сейчас были, на другом, с той стороны, – мальчик неопределённо махнул рукой. Затем указал пальцем на добротный бревенчатый дом и добавил. – Я здесь живу.

На крыльце этого дома сидел человек. Лицо его окаймляла небольшая русая бородка, небольшие морщины пересекали лоб и щеки. На вид ему было лет пятьдесят, правда, если сбрить бороду, можно дать на десяток меньше. Они подошли ближе.

– Здорово, дядя Брон, гостей привёл, – мальчик бросил руку Николая и подбежал к мужчине.

– Привет, малыш, – ответил он, в то же время, пристально глядя на гостей.

Услышав эти два слова, Николай похолодел – голос был ему знаком. Да и глаза мужчины, его лицо, хотя и постаревшее, были знакомы.

– Да это же Эйнар, – прошептал Стрижевский. – Это он!

Николай подошёл ближе и, присев, негромко проговорил:

– Здравствуй, Эйнар.

Тот вздрогнул, но, быстро совладав с собой, промолчал, продолжая пристально рассматривать гостей.

– Ты не узнаешь меня, – Николай указал на Стрижевского. – Или его?

– Твоё лицо мне знакомо, очень знакомо, – проговорил, наконец, Эйнар. – Пытаюсь вспомнить, где я видел тебя.

– Я помогу тебе. Это должно быть тебе знакомо, – Коля достал из-под рубашки медальон.

– О боги! – Эйнар попытался подняться, но не смог, задрожавшие ноги отказались ему повиноваться. Из поблёкших глаз брызнули слёзы. – Иван, Николай! Это… это вы?!

Он закрыл лицо руками и зарыдал, ухватившись за руку смущённого мальчика, который никак не мог понять, что же произошло с дядей Броном.

– Как я рад видеть вас снова. Уже не надеялся, что увижу хоть кого-нибудь из друзей, а тут вы! И кто бы мог подумать! Медальон короля ведь превратился в прах в тот вечер, когда он вернулся после того, как отправил вас назад.

– Мы нашли утерянный жрецами Лабека в нашем мире медальон.

– А это? Это ваши дети? – Эйнар пристально посмотрел на Таню, и губы его вновь задрожали, а по щеке скатилась слеза.

– Парень мой, Александром зовут, – ответил Николай. – А девушка – подруга его, Таня. Решил воспользоваться случаем, показать им этот мир, а то они упорно не хотели верить в наши рассказы. Познакомлю их с тобой, с Сашей и Анной.

Лицо Эйнара вдруг исказила болезненная гримаса.

– Вы ведь ничего не знаете, что случилось здесь, – глухо проговорил он и начал свой рассказ о событиях последних месяцев.