– Пока не верю. Я, всё-таки думаю, что это лишь старинное золото.

– Хорошо-хорошо, можешь не верить, ради бога, но это не изменит моих планов. Мы с Иваном Сергеевичем всё равно возьмём тебя с собой, чтобы показать Остров.

– Ладно, допустим, это так. Но учти, мне через неделю учиться идти. Да и Иван Сергеевич… он ведь уже староват для таких забав.

– Хочу тебя порадовать. Я договорился с Топосовым, объяснил ему всё…

– С нашим деканом?! – удивился Саша. – И что ты ему сказал?

– Сказал, что нашёл медальон и собираюсь побывать там.

– Что?!

– Он всё знает. Мы же вместе тогда обследовали Сашу Давыдова. Он и перевязывал его один раз, когда тот вернулся назад весь изрубленный.

– Э…

– А во-вторых, Ивану Сергеевичу хотя и почти шестьдесят, а он и тебе даст фору. Силы, как в молодом.

– Ну ладно, хорошо. Попробуем, может, что и получится.

– Получится, обязательно получится. Так что готовься, отправляемся завтра.

Николай хлопнул ладонью по столешнице, так что зазвенели подвешенные на держателях бокалы и, спрыгнув с табурета, вышел из кухни.

– Вот ведь… – только и смог прошептать ошарашенный Александр.

От известия, что завтра он, может быть, попадёт неизвестно куда и неизвестно зачем, ему стало не по себе. В памяти тот час всплыли рассказы отца о многочисленных опасностях, о непрекращающихся поединках и сражениях, о льющейся рекой крови, и у него от страха засосало под ложечкой. Конечно, он был далеко не робкого десятка и мог постоять за себя, но этот… этот дикий мир, где единственным весомым аргументом выступал не разум, а меч, пугал его.

Он подошёл к кухонному столу, открыл ящик. Там, холодно поблёскивая сталью, лежало десятка два различных по длине ножей. Саша выбрал самый длинный и тяжёлый, которым приходившая по утрам домохозяйка резала капусту или кабачки и, встав в центр кухни, подальше от мебели, попытался изобразить что-нибудь. Нож едва не вырвался из его влажной от пота руки, но, несмотря на это, получилось, вроде, неплохо. Хотя, это на его взгляд. Наверняка, любой из тех, кто населял тот легендарный Остров, засмеял бы его сейчас… и отрубил бы голову. Тьфу! Что за мысли в голову лезут.

– Тренируешься? – в кухню снова зашёл отец.

В его руках были потемневшие от времени деревянные ножны.

– Это меч? Впервые его вижу, – удивился сын.

– Да он с тех пор всё время на чердаке лежал. Там ещё одежда и доспехи. Только всё это можно выкидывать. Одежда почти сгнила, доспехи проржавели насквозь – чердак сыроват.

– А меч?

– С ним, думаю, ничего не случилось. Если есть ржавчина, то можно взять брусок и почистить.

Брусок оказался в том же ящике с ножами. Николай сел на стул и, с трудом, вытащил из ножен клинок.

– Ого, – Саша с интересом оглядел довольно широкий, но коротковатый, всего в длину руки, меч.

Сталь его потемнела и, в основном, уже покрылась уродливыми пятнами ржавчины.

– Работы здесь много, но ничего, справимся, – отец улыбнулся и принялся скрести бруском по лезвию.

Раздался скрежет наждачного камня о сталь, и на камень пола посыпались коричневые хлопья сдираемой ржавчины.

– Ещё один вопрос, – Саша подсел рядом.

– Валяй.

– А где ты к завтрашнему дню раздобудешь одежду и оружие?

– Не волнуйся, все привезёт Стрижевский. Надеюсь, тебе не придётся применять его.

Неожиданно трелью пропела валявшаяся у плиты телефонная трубка. Взял её Александр.

– Да.

– Алло, Саш, это ты? – проворковала трубка мягким женским голосом.

– Я. Привет, Таня. Сам тебе собирался перезвонить. Извини, но мои планы неожиданно изменились.

– Как? Что-то случилось?

– Я уезжаю и… – Саша взглянул на отца, – и видимо надолго.