Луи поставил сверток туда, куда указывал товарищ и развернул его. И вновь все трое склонились над находкой.

– Что написано здесь? – спросил Александр. – Похоже на руны.

– Кто его знает, – покачал головой Луи. – Как думаешь, Николя?

Тот не отвечал. Луи окликнул его ещё раз, но, вновь не услышав ответа, посмотрел на него. И замер, поразившись. Лицо Николая было бледно, словно снег, губы дрожали, а глаза блестели пугающим, сумасшедшим блеском. Дрожащая рука протёрла покрытые каплями влаги золотые листы, губы тихо прошептали несколько слов на непонятном языке.

– Николя, да очнись же!

Тот вздрогнул, отпрянул от находки и, посмотрев сначала на сына, потом на друга, прошептал:

– Это описание земли богов, начиная от сотворения, заканчивая 3677 годом от исхода. Руками жрецов Лабека вырезаны эти руны, силой бессмертных богов освящены они. Тот монах был здесь!

Он схватил сына за руку.

– Там был медальон? Он должен был быть там!

– Да, он в поясной сумке, – растерянно ответил Саша.

– Так ты нашёл его! – Николай рассмеялся, обнял сына. – Неси его скорее!

Ещё ничего не понимая, Александр бросился к машине, достал из сумки медальон и вернулся в номер. Положив золотой диск в руку отца, он выдохнул:

– Что всё это значит?

– А ты ещё не понял? Или по-прежнему думаешь, что мы с Иваном Сергеевичем потчевали тебя сказками? Нет, сынок, теперь ты должен поверить, наконец, что это не сказки. Теперь ты сам увидишь и короля Александра, и Анну, и фарнадское поле.

– Но как!!! Как это очутилось здесь?! Опять подкинул кто-то? Я помню, ты рассказывал, что тёзке моему подкинули такой же медальон.

– Всё просто. Я слышал историю о том, что один из жрецов Лабека отправился в наш мир, но обратно не вернулся. Он потерял медальон, не знаю, случайно или специально. Но факт – ему пришлось остаться здесь. Вот уж не ожидал, что именно мы найдём его, да ещё в подводной пещере.

– А книга?

– Кто знает, зачем она ему понадобилась здесь. Этого мы никогда не узнаем. Пусть она хранится у тебя, Луи. Только обещай – её никто не должен увидеть.

Нежно, лаская слух, пела лютня менестреля. Музыка слетала с её струн с лёгкостью мотылька и уносилась под расписанные фресками своды зала, угасая в вышине. Первой лютне вторили ещё две, и тогда, казалось разные мелодии, сплетались в одну, завораживающую, околдовывающую.

За огромными окнами лишь ночная тьма, но множество ярких свечей, расставленных по залу в золотых и серебряных канделябрах, разогнали темноту, залив каждый уголок своим мерцающим золотистым светом, отражаясь бликами в позолоченной резьбе колонн и белизне отполированного дерева. Здесь больше не стояло массивных дубовых столов, за которыми старые хозяева проводили время в хмельных пирах. Новый хозяин – новый порядок. Вдоль стен стояли изящные столики с фруктами и напитками. В центре зала танцевало с десяток пар, ещё человек тридцать расположились в креслах, наблюдая за незамысловатыми па танцоров.

Три тяжёлых удара посоха церемониймейстера прервали танец. Музыка стихла, танцующие замерли, а сидевшие у стены прекратили разговоры и встали. Этикет предполагал, что встретить вновь прибывших следует стоя и с должным уважением.

– Его величество, король Александр и королева Анна, – провозгласил церемониймейстер, и тот час, находившиеся рядом с пустующим троном, двери распахнулись, и из полумрака коридора в ярко освещённый зал вышла пара.

В отличие от присутствующих, одевались они несравнимо сдержаннее своих придворных. Король был одет как простой горожанин, лишь меч на поясе и сверкающая бриллиантами корона говорили о том, кто их владелец. Платье королевы – просто и незатейливо, ни кружев, ни драгоценных камней, но этого совсем не требовалось для того, чтобы подчеркнуть величие этой женщины.