По закону отцу полагался месячный отпуск для улаживания дел и поиска новой работы. Также, по закону, он мог выбрать для будущего местожительства любой город страны, при условии, что в этом городе он смог бы найти работу для себя и жилье для семьи. Бабушка и дедушка настойчиво звали к себе. В их рассуждениях был свой резон: при сносе собственного дома, который так или иначе скоро ожидался, им всем бы дали большую квартиру или, быть может, даже две поменьше, учитывая состав семьи. Но мама ни в какую не хотела возвращаться и жить с родителями.

Оставаться навсегда в том городке, где жили, тоже было несподручно: зарплата директора Дома культуры была небольшой, а своей квартиры как не было, так и не предвиделось. Что было делать, на что решаться? Никто толком не знал. А поскольку приступать к новой работе отец был должен также спустя месяц, он решил съездить в Киев. Навестить свою старенькую маму и сестру с детьми (будучи армейским офицером, он регулярно помогал им деньгами), а также осмотреться и понять, нельзя ли – чем черт не шутит? – перебраться в Киев.

Но главное во всем этом для Кирилла заключалось в том, что, выполняя свое обещание, отец готов был взять его с собой. В предвкушении поездки Кирилл совсем потерял голову – он скакал от счастья, беспрекословно выполнял все поручения взрослых, был как никогда послушен и даже соглашался сидеть с Костиком.

Что было по дороге в Киев и обратно, Кирилл запомнил плохо. На пути туда, не отлипая от вагонного окна, он все время фантазировал, что представляет из себя «мать городов русских», каков он – этот Киев, и что их с папой ждет в нем. А главное – неужто может так случиться, что они станут там жить? А на пути обратно Кирилл был грустен, во-первых, понимая, что мечтам их не суждено сбыться, а во-вторых, припоминая те события – вернее даже, не события, а переживания, – которые случились с ним в этом прекрасном городе.

Киев одновременно и очаровал, и ошеломил Кирилла. Огромный, очень красивый и зеленый, город поразил его своей природой и архитектурой: цветущими каштанами, свободно росшими вдоль широких проспектов; невиданными парками; могучим Днепром, а также Крещатиком, Владимирской горкой, Святой Софией, и особо – впервые виденными им фуникулером и шумными трамваями, по вечерам нежданно брызгающими искрами на стыках проводов, – все это привело Кирилла в полный восторг.

Совсем другое впечатление произвел на него Подол – один из киевских районов, населенный, преимущественно, бедными людьми; с полуразрушенными зданиями и дворами, совсем не походившими на блестящий центр. Именно в таком дворе и доме жили папины родные: старенькая мама Геня – вторая бабушка Кирилла, а также папина сестра Полина, давно оставшаяся без мужа, но с двумя детьми – Лилей и Семеном. Полина была старше папы на пять лет и работала бухгалтером в какой-то маленькой конторе. Лиля и Семен – погодки, учились уже в средних классах школы.

Гостей родные папы встретили с восторгом: бабушка сказала, что угостит Кирилла теми блюдами еврейской кухни, каких он никогда не ел; Полина, не сводя с папы влюбленных глаз, расспрашивала его о маме, Костике и будущей работе; а Лиля и Семен сразу же пообещали показать Кириллу город. Но сначала папа показал ему то место во дворе – точнее, на стене, – где раньше были выемки, в которые он в детстве укладывал гриф скрипки. Но, к сожалению, от выемок тех не осталось и следа – стену давно оштукатурили, и папа лишь посокрушался о былом.

Бабушка Геня, выполняя обещание, кормила их неслыханно вкусными блюдами, из которых Кирилл запомнил мясо в кисло-сладком соусе и странный цимес, приготовленный в горшочке, из картофеля, моркови, чернослива и изюма. Полина с папой все прикидывали так и этак возможности переселения семьи из Белоруссии в столицу Украины, но ничего у них не получалось. Квартира в Киеве была малюсенькой – вход в кухню со двора на первом этаже, а дальше – две проходные комнаты. И если прописаться в ней было еще возможно, то жить вместе – никак. А стоимость частных квартир в Киеве для их семьи была недостижимой. И это при наличии работы, которой в городе для папы явно не было – таких, как он, отправленных в отставку офицеров, и в Киеве было полно, и все они настойчиво искали место приложения своих сил. Папа много раз куда-то уходил, с кем-то встречался, но возвращался он всегда понурый – работы не предвиделось даже в обозримом будущем.