Среди поселянок непререкаемым авторитетом пользовалась старая Меотида, седая знахарка, прекрасно разбиравшаяся в травах. Она лечила болезни, снимала жар лихорадки, с помощью примочек и отваров исцеляла порезы и ссадины. Любая её просьба выполнялась беспрекословно, среди беженок она была и совестью, и законом одновременно. Между собой женщины любовно называли её «наша матушка Меотида».

Однажды несколько беженок в поисках лекарственных трав забрели в самую глушь леса. Высокие деревья стеной стояли на пути, а кусты, стремясь к солнцу, так разрослись, что ветками переплелись между собой и образовали непроходимое препятствие. Собирательницы ягод с трудом пробирались сквозь чащу, прорубая себе дорогу специально захваченным для этих целей мечом. Каково же было их удивление, когда они, изнемогая от усталости, вышли на небольшую полянку, где увидели костёр, возле которого сидела девочка лат двенадцати. Она увлечённо что-то жарила на огне, и, увидев незнакомых женщин, сначала замерла от неожиданности, а затем, приветливо улыбнувшись, протянула им палочку, на которой виднелись кусочки мяса. Поселянки подошли поближе, одна из них, присев на корточки и кивнув на еду, спросила у крохи:

– А что это у тебя?

– Змея, я сама её поймала, – с гордостью заявила маленькая охотница.

Немолодая уже беженка внимательно рассматривала бойкую собеседницу: чистое, открытое лицо подкупало своей непосредственностью и искренним любопытством. На светлых всклоченных волосах виднелись комочки засохшей земли, лёгкое платье было разорвано в нескольких местах и не могло служить надёжной защитой от холода. Было очевидно, что дитя провела в лесу несколько дней. Однако в поведении ребёнка не было страха или растерянности. Чуть в стороне, чтобы не обожгли языки пламени, подложив ручки под щёчки, безмятежно спала малышка. Длинные каштановые волосы разметались по еловым веткам, из которых и состояла постель мирно посапывающей крошки. Перехватив взгляд женщины, направленный на импровизированное ложе, непоседа с золотистыми кудряшками с готовностью пояснила:

– Это моя младшая сестра, Шейн.

Поселянки обступили заблудившихся страдалиц и засыпали старшую девчушку вопросами:

– Как вы сюда попали?

– Где ваши родители?

– Как смогла разжечь огонь?

Малышка молчала, только успевая поворачивать голову в сторону говоривших лесных жительниц, и вдруг неожиданно для всех громко заявила:

– Я Селестрия.

Это прозвучало, как протест, как вызов неблагоприятным обстоятельствам, что само по себе невольно внушало уважение взрослых. Решение нашлось само собой: собирательницы трав забрали детей с собой. Шейн, чтобы не будить, несли на руках с большой осторожностью.

Как только Селестрия оказалась в лагере и увидела забытое кем-то самодельное копьё, она живо подбежала к нему и, схватившись за древко, решительно заявила:

– Буду добывать пищу для вас, я смогу, – чем вызвала улыбки у окружающих.

Бойкая малышка сразу завоевала симпатию всех поселянок. Она носилась по самым дальним закоулкам, и её звонкий смех поднимал лесным жительницам настроение.

Когда однажды во время какой-то шалости непоседа с золотистыми волосами пробегала мимо группы женщин, Меотида изловчилась, и схватила за руку неразумное дитя и, взглянув ей в лицо, изумлённо воскликнула:

– Да у тебя глаза зелёные! Так бывает очень редко, неспроста боги послали тебя к нам.

Селестрия сразу посерьёзнела и с чувством полного достоинства произнесла:

– Я всегда буду полезна вам.

Девочка ловко вывернулась и бросилась бежать по извилистой дорожке, только голые пятки засверкали.

«Надо бы ей сшить какую-нибудь обувь, иначе все ноги собьёт, этакая проказница», – подумала знахарка, с нежностью смотря вслед быстро удаляющейся озорнице.