Громыхнуло! Наш этаж долетел до земли, продавил горы бетона, что упали раньше, но не разрушился. Он и в падении нас замедлил, создав под собой воздушную линзу, и тут продержался… Вот только самое страшное еще не случилось. Через мгновение на нас должны были обрушиться следующие этажи, и тут закончилось время изменения пола у нас под ногами. Все сразу же взлетело на воздух. Кроме небольшого круга в радиусе двух метров вокруг меня, где я отменил действие своей искры. Прием, который я подсмотрел у Дмитрия Урусова. Новая взрывная волна ударила строго вверх, заодно отбрасывая Манту, Рыцаря… Но главное – досталось падающим на нас этажам.

Взрыв словно раздвинул их в стороны.

Здание окончательно рассыпалось, а я и два зажатых подмышками ребенка так и стояли на одном месте, как и тогда, когда все это началось. Словно ничего не было, только ноги гудели от огромной нагрузки.

– Ты импровизируешь или на самом деле так все и запланировал? – рядом со мной появилась Неясыть. Кажется, мое «одиннадцатое сентября» ее впечатлило.

Вот только если она смогла появиться даже тут, вдали от черного, значит, рядом со мной высокая концентрация тьмы… Я отпрыгнул в сторону, ожидая, что из поднятой взрывом пыли появится морда гидры, но ее не было. Откуда тогда тьма?

Я бросил взгляд на спасенных детей – никаких черных звездочек и меток… Я так и не заметил ничего необычного, когда со всех сторон подтянулись вояки и несколько игигов.

– Бандит Пустой, объяснитесь! Что вы себе позволяете?! – судя по форме, первым меня принялся допрашивать поручик из московского полка.

– Ты понимаешь, что из-за тебя могло задеть всех? И кто бы тогда сдерживал черного? Сколько людей бы погибло из-за твоей глупости? – вторым до меня добрался Мышь.

Его голос, взрослый, убедительный, пробирающий до костей, даже меня заставил задуматься. Что уж говорить про остальных: большинство военных, которые жили в Москве и сейчас сражались еще и за свои семьи, посмотрели на меня с самой настоящей ненавистью. Кто-то даже буркнул, что сумасшедшего бандита лучше сразу пристрелить, чтобы не ударил в спину еще раз.

– Что за дети? – следующим ко мне подошел Архимед, и он первым обратил внимание, что я не один.

Вот с ним можно будет и поговорить.

– Рад, что ты заметил. Те, кто отвечали за эвакуацию гостиницы, пропустили этих двоих. Пришлось доставать. Что же касается взрыва… – я скинул Архимеду схему заложенных мной зарядов и расчеты. – Все было учтено.

– Вытащили бы их и все. Зачем гостиницу-то разрушать? – Мышь внимательно следил за разговором.

– Во-первых, а ничего, что вы все здесь собрались?

– Ничего, – Мышь был спокоен. – Моя очередь отдыхать. И Морана просила лично убедиться, что удара в спину не будет.

– Тогда во-вторых, – я был спокоен. – Вы предлагаете обсудить, что важнее, здание или человеческая жизнь?

«Иногда нужно жертвовать воинами, гражданскими, кем угодно, чтобы победить, – неожиданно вместо Мыша ответила Неясыть. – Потому что, если проиграешь, умрет еще больше людей».

«Я знаю, – я был согласен с девушкой-предком на все сто. – Иногда бывает именно так, и тогда моя рука не дрогнет. Но этот выбор приходит, когда ситуация или общество доходит до определенного предела. Сейчас же, пока у нас есть запас прочности, выбор стоял просто между жизнями и деньгами».

«Я услышала тебя, молодой Пожарский», – девушка-дух погрузилась в свои мысли.

Мышь тоже все это время молча стоял, рассматривая меня сквозь бронированное стекло робо-доспеха и заодно просвечивая всеми доступными ему сканерами. Наконец, помощник Мораны закончил и, больше ничего не говоря, развернулся и улетел обратно в сторону поля боя. Вслед за ним, словно услышав все, что хотел, развернулся и поручик.