Вирджиния сама не верила в свою победу. Но знала, что заслужила ее как никто другой. Послышался резкий звук дрели – это подсобные работники, искусственники, вешали табличку с ее именем рядом с дверью. Когда шум прекратился, женщина вышла в коридор. Ей не терпелось полюбоваться результатом. На темно-коричневом дереве отливали золотом крупные буквы: «Сенатор Вирджиния Брайд».

Она уже вписала свое имя в историю Амазии. Первая женщина в Сенате. Но при этом знала, что стоит любого сенатора-мужчины, а то и нескольких. До этого она руководила одним из департаментов в Верховном суде, но стремилась к большему. И ее заметили. Советник вызвал к себе Вирджинию неделю назад и предложил занять пост сенатора. Предшественник уходил в отставку по состоянию здоровья. Женщина ни секунды не колебалась. Она была уверена, что справится. И советник тоже в ней не сомневался. Но остальные коллеги были удивлены решению своего руководителя. На традиционном представлении нового сенатора они ничем не выдали свое удивление, хоть и продолжали перешептываться. Безусловно, Амазия была прогрессивной страной и позволяла любому члену общества реализовывать свой потенциал. Но все привыкли, что Сенат состоит из двадцати сенаторов-мужчин. Они отбирались лично советником – неофициальным лидером страны. И если он выбрал женщину, значит, в этом есть свой смысл.

Вирджиния знала, что ей придется столкнуться со многими предрассудками, но не боялась этого. Чужое мнение ее не беспокоило – им всем придется считаться с ней, с ее решениями и предложениями. Единственный человек, мысли о котором слегка нарушали ее покой, был отсутствующий на собрании сенатор Коулман. Советник, слегка расслабившийся в силу возраста, – а ведь ему уже порядка семидесяти лет – случайно обмолвился, что назначил бы Вирджинию еще раньше. Но выбрал Михаэля. И женщина знала причины этого поступка. Она спокойно приняла правила игры, у нее еще будет время и возможности организовать работу Сената по своему вкусу.

– Добрый день, сенатор Брайд, – здоровались с ней безымянные сотрудники ведомств, обслуживающих Сенат.

Вирджиния кивала в ответ. Она всегда вела себя максимально корректно и вежливо с любым человеком. И в целом считала свою выдержку и терпеливость козырями, подаренными природой.

Освободилась Брайд поздно вечером. На завтра было назначено очередное собрание Сената. Ей не было чуждо тщеславие, и новый сенатор провела много времени, чтобы идеально подготовиться к встрече и доказать всем, что она на своем месте. Женщину лишь расстраивало, что там не будет Михаэля Коулмана – он был в отъезде. Советник, улыбаясь, назвал его отлучку медовым месяцем с молодой женой. Насколько Вирджиния была в курсе дела, сенатор Коулман женился на представительнице семьи Гловер. Вирджиния была шапочно знакома с ними. Новоиспеченная супруга сенатора с юных лет занималась наукой и планировала в будущем работать в Лаборатории жизни. Да, Михаэль сумел и здесь удачно устроиться. Скорее бы с ним познакомиться и взглянуть в глаза. Вирджинии было очень интересно, что она почувствует при встрече.

***

Вивиан Лемони честно призналась себе, что за последние месяцы сильно привязалась к Кэе. Это была не просто симпатия, а более теплое чувство. Видимо, Кэя обладала необъяснимой магией, располагающей к себе любого человека, попавшего в поле ее обаяния. У ее новой подруги были доброе сердце и благородная душа. И Вив понимала, почему сенатор Коулман так настаивал на их браке.

Но именно в эти минуты искусственница возмущалась поведением Кэи – та бросила ее одну с результатами эксперимента, переложила всю ответственность и не выходит на связь. А ей что прикажешь делать? Рассказать всем? Промолчать? Как будет лучше? Как поступила бы сама Кэя? Сплошные вопросы без проблеска ответов. Вивиан уже несколько дней терзалась сомнениями. Уже стало невозможно скрывать от коллег тот факт, что у подопытного животного родились самки. Общество было взбудоражено, оно требовало правду. В глазах окружающих ответственность за эксперимент лежала на Вивиан, ведь Кэя назначила ее главной еще до своего отъезда. Искусственницу несколько раз мягко допрашивал заместитель руководителя университетской лаборатории, но девушке всеми немыслимыми способами удавалось отложить исповедь.