– Вовсе нет, – парировал Коулман.

– Вы ведь все прекрасно понимаете.

– Понимаю.

– И не делаете?

– Я делаю либо то, что хочу, либо то, что должен.

Красавица приблизилась к Михаэлю и прильнула к его губам. Ее гибкое тело манило, перекрывая путь отступления.

– Ну же, пойдем. Мы можем уйти с этого скучного вечера. Я думала, что ничего интересного уже не будет, но увидела тебя.

Михаэль не был монахом, и поведение Баожэй нашло отклик в его теле, но вместе с тем мужчина ощутил в душе холодное равнодушие. Обычная физическая близость его уже не привлекала.

– Ты прекрасна, но, извини, нам это не нужно.

Женщина отпрянула, продолжая вглядываться в лицо Коулмана. Ее глаза сверкнули недобрым огнем, когда она поняла, что собеседник не шутит. Она схватила бокал и плеснула мужчине в лицо шампанским.

– Ты пожалеешь, – развернулась и быстрым шагом сбежала вниз по каменной лестнице.

Михаэль вытер с лица капли игристого вина и усмехнулся. Он точно ни о чем не жалел.

Сегодня, вспоминая эту историю, он снова улыбнулся. Женщины… Интересные создания. Они начали привыкать к тому, что теперь жизнь человечества текла в их нежных ручках. И некоторым казалось, что никто больше не смеет им перечить.

Но также он знал себя. Ни одна женщина в его жизни не будет иметь над ним власть. Михаэль Коулман был в этом уверен.

***

Судьба молодого политика интересовала не только самого Коулмана. На другом конце мира о нем говорили, переворачивая и изучая, будто он находился под микроскопом. Одним из обсуждающих был советник.

– Я уверен, что Михаэль готов. Он получил прекрасное образование. Мы не жалели средств, чтобы у него всегда было все самое лучшее.

– Этот парень может оказаться не настолько прекрасным и доставить нам хлопот. Ты предвзято к нему относишься.

– Не отрицаю. И ты знаешь причины. Я не могу иначе.

– Я понимаю тебя. В конце концов, все произошло не без моего ведома. Но будь осторожен, как бы не пришлось разочароваться в сделанном.

– Я буду следить за ним. За каждым шагом, пока не удостоверюсь, что он все сделает правильно.

Мужчины поднялись. Друг советника вышел из дома и сел в автомобиль.

– Домой, – приказал он.

За короткие двадцать минут дороги у него есть время обдумать ситуацию. Михаэль Коулман – темная лошадка. Столько лет он прожил в другой стране и сейчас возвращался обратно. Сейчас его перспективы казались ясными и безоблачными. Но никогда не знаешь, когда грянет гром. Нужно быть готовыми ко всему.

Кэя Гловер кубарем скатилась по лестнице и ворвалась на кухню. Она налила себе стакан воды и задумчиво уставилась в окно. Утренний Уиттернем еще спал. Его мягкое дыхание чувствовалось в шелесте деревьев, одиночных криках редких птиц и ворчании автомобилей, везущих хозяев по важным делам. Нежная розовая дымка окутывала деревья и дома. День обещал быть солнечным, а потому хорошим.

Девушка начала неспешно готовить завтрак. По понедельникам ее очередь помогать на кухне. Вечером ужин подавал Джузеппе, пожилой помощник. Обедали члены семьи Гловер традиционно вне дома.

Кэя жарила тонкие блинчики на новой сковородке, прошлогоднем подарке от сестер. Она аккуратно наливала тесто, краем глаза поглядывая на заранее приготовленные начинки: сыр, творог, обжаренные кусочки мяса и птицы, варенье. Строго говоря, в обычные дни было не принято есть молочные продукты из-за их высокой стоимости. Но в день рождения любимой сестры разрешается нарушить правило. Не то чтобы Гловерам не хватало денег, пост отца давал возможность выбирать любую еду. Но в Амазии считалось, что каждый член общества должен был уважительно относиться к разумному потреблению ресурсов страны. Это касалось всех сфер жизни общества.