– Тогда будьте любезны определиться и со своими желаниями и поступками! Так как я действую исключительно исходя из ситуации!

Встав с тахты и сжимая книгу в руках, графиня направилась к выходу из библиотеки, всеми силами стараясь сохранять самообладание.

Столкновение в библиотеке заставило Роберта ожидать со стороны Талины новой вспышки бунтарства. Однако прошло две десятины, а девушка вела себя на удивление тихо, что не могло не радовать.

К завтраку и ужину графиня спускалась вовремя, охотно поддерживала беседу, пусть и вела себя сдержано. Мужчине даже начало казаться, что он на верном пути и Талина вот-вот уступит и пригласит его в свои покои.

Поднявшись по своему обыкновению рано утром, граф собирался навестить главную конюшню до завтрака. Породистая кобылка со дня на день должна была разродиться, и мужчина ожидал этого с нетерпением. Разведение лошадей для Роберта было не просто увлечением, но и методом заработка. Покупая различных породистых кобылок и жеребцов, скрещивая их, семья Одилет пыталась вывести новую, идеальную по красоте и силе породу. Но даже разведение на постоянной основе уже известных пород, приносило ощутимый доход.

Золотая Бетс чувствовала себя хорошо и проявляла активный интерес к хозяину. Протянув одной рукой яблоко, Роберт запустил пальцы в шелковистую гриву пшеничного оттенка. Эта кобылка обошлась ему в целое состояние, и он возлагал на неё огромные надежды.

– Не было ли ночью происшествий? – обратился он к главному конюху.

– Никак нет. Бетс чувствовала себя хорошо, сено меняем исправно, кормим по расписанию.

– Отлично. Никаких других проблем не было?

– Не извольте беспокоиться, я лично слежу за порядком, – отчеканил конюх. Подобные вопросы были обычным делом. Он понимал беспокойство графа, но такое недоверие задевало мужчину. Служить у самих Одилетов для него было честью, а значит, что и причин для обид быть не должно.

Почувствовав это, Роберт посмотрел на мужчину и с улыбкой произнёс:

– Ты не подумай, что я не доверяю, знаю, ты сразу ко мне прибежишь, если что-то вдруг случится. Просто мне так спокойнее, слышу прямой ответ, и волнение уходит.

– Я всё понимаю, господин, – опустив голову в поклоне, ответил конюх. Всё-таки несмотря на мимолётные уколы гордыни, он понимал графа. Сам беспокоился о лошадях, как о детях своих, коих к солидному возрасту было много.

Парватти, поступил на службу к Одилетам ещё в те времена, когда всем заправлял отец Роберта. Мужчина был конюхом не в одном поколении, и его навыки были оценены по достоинству благородным господином. Родина Парватти находилась достаточно далеко от поместья и на это указывали тёмные миндалевидные глаза и смуглая кожа оливкового цвета. Порой он даже скучал по жаркому климату Фелраса, но пути назад не было.

Он помнил, как впервые прибыл в Милгор, словно это было вчера. Помнил, как пришлось работать не покладая рук, что бы прокормить себя и жену. Было тяжело, в ту пору он работал в порту Морвинга, приглядывал за лошадьми, которых привозили купцы. Пока документы оформят, пока заплатят. Лошадей в это время держали в портовых конюшнях. Тем днём один из рабочих плохо прикрыл загон после уборки, породистый Карвингский скакун вырвался и чуть было не задавил благородную даму.

Парватти помнил тот день, как сильно испугался, но быстро совладал с собой и усмирил зверя, а это приметил старый граф.

Вальтер Одилет был человеком весьма прямолинейным и не стал ходить вокруг да около, предложил молодому конюху хорошие условия и Парватти согласился. Терять ему было нечего. Работа в порту была преимущественно сезонной, когда торговля шла живо и у него руки были заняты, а в сезон штормов, с хлеба на воду приходилось перебиваться. Поэтому предложение графа звучало как подарок Светлого. За годы верной службы мужчина дослужился до главного конюха. Мечтал ли он вернуться на родину, по молодости определённо, но с возрастом всё сложнее путешествовать. Привыкаешь, обживаешься, вот и с ним так произошло, да и не мог он вернуться.