Он жив.

Здесь.

Человек, купивший мое тело.

Тот, кого я любила…

– Я… не знала, – четко проговаривая каждое слово, пытаюсь отстраниться. Удивляюсь, откуда во мне столько выдержки.

– Ну конечно. Папина любимая дочка никогда не признает свою вину, – тянет Тимур, слегка щурясь. – Это же не ты сдала меня отцу. Не ты издевательски смеялась, пока его люди методично ломали мне кости. Как ты сказала? «Я лишь хотела попробовать другую жизнь», – цитирует мои слова, заставляя возненавидеть. Себя. Несколько лет я сказала это, чтобы спасти ему жизнь, а сейчас он убивает меня ими. Моей же ложью… – Видишь, я запомнил. Грязный конюх оказался не просто живучим, но еще и чертовски богатым парнем. Ты же из-за денег от меня отказалась? Потому что не ровня. Потому что никогда не дотянусь до вашего уровня… Что скажешь теперь, Снежинка? Сейчас я достаточно богат, чтобы ты стала моей?

Я всегда была твоей. Всегда! Жаль, что ты этого не понял…

– Ты вернулся ради этого? – спрашиваю я, мечтая лишь об одном – испариться. – Указать мне мое место?

– Не нравится, когда называю вещи своими именами? – Тимур смеется, отпуская меня. – Посмотри на себя, Снежинка. В кого ты превратилась?

Ласковое обращение, от которого раньше вызывало восторг и умиление звучит как самое мерзкое ругательство. Меня передергивает. Ответ напрашивается сам собой.

Я растаяла, Тимур. Исчезала в этом грязном алчном мире, где ты меня бросил. Не смогла…

– У меня не было другого выбора, – выдавливаю с трудом.

А он снова смеется.

Отступив назад, театрально аплодирует. Холод в серых глазах смешивается с огненной бурей эмоций, порождая смертоносную стихию. Заставляет все вокруг задрожать. Раствориться из поля зрения.

– Браво! Какая послушная жена и дочь! Какая преданность долгу! Ты ради них готова не все, верно? Хоть на панель, хоть в пекло. Хорошо… Тогда раздевайся. Снимай все эти тряпки. Посмотрим, стоишь ли ты тех денег, которые я за тебя отвалил…

***

Словно загипнотизированная не могу оторвать глаз от мужчины. Краем сознания отмечаю количество расстегнутых пуговиц на черной рубашке. Распыляю внимание, делаю все, лишь бы не сойти с ума и не скатиться в банальную женскую истерику.

Сглатываю колючий ком. Пытаюсь сделать вдох, но снова что-то мешает. Легкие впиваются в ребра, не пропуская ни грамма кислорода. В глазах темнеет, и комната начинает вращаться.

Обнимаю себя руками, пока он лениво скользит по моей фигуре. Чувствую себя выставленным на витрину товаром. Хотя… я и есть товар. Игрушка, которую он купил.

Вздрагиваю как от удара. Снова вскидываю голову и, встретившись с арктическим холодом глаз, робею.

Наверное, было бы проще снять с себя одежду, будь передо мной кто-то другой. Я бы представила, что это очередное испытание. Одно из многих, чтобы сохранить жизни дорогих мне людей. Жертва во благо, если такое вообще возможно в нашем современном обществе.

Но передо мной Тимур!

Уже не мой, но все еще помнящий каждый миллиметр моего тела. Тот, кому я отдала себя без остатка…

– Чего застыла, Снежинка? Я жду… – он не спеша подходит к черному, обитому бархатом, креслу, садится в него, расставив длинные ноги в стороны, и вальяжно откидывается на спинку. – Покажи, на что ты готова ради любимого мужа.

Голос Тимура, словно раскат грома. Несмотря на то, что говорит тихо, с противной ленцой, которая мигом ассоциируется с Глебом, все внутри меня сотрясается.

– Пожалуйста, давай поговорим, – молю я и тут же ненавижу себя за это.

Слабость никого не красит. Меня уж тем более.

Это видно по его взгляду, холодному прищуру глаз и тонкой линии губ.