Казалось, он один с пылом крестоносца противостоит целой армии зла.

Лишь Торилья и Эбби знали, что в своей одержимости он забывал о пище и сне, пытаясь хоть в чем-то помочь существованию своих новых прихожан.

И свою стипендию, и те крохотные средства, которые у него оставались, викарий до последнего пенни тратил на паству.

Только благодаря Эбби, забиравшей у него после получения чеков деньги для ведения хозяйства, они были избавлены от голода.

И теперь, сидя за обеденным столом, Торилья думала о поездке на юг и о том, что разрешение отца будет зависеть от стоимости этой поездки.

– Я получила письмо от Берил, папа, – сказала девушка.

В это время викарий налил себе стакан воды, а в двери появилась Эбби с бараньей ногой.

– От Берил? – задумчиво переспросил викарий, словно впервые услышал это имя.

– Берил выходит замуж, папа. Она просит, чтобы я приехала, погостила у них в Холле и помогла ей с приданым. А еще она просит, чтобы я была подружкой на ее свадьбе.

– Ах, Берил! – воскликнул викарий.

– Ты не против, если я поеду, папа?

– Нет, нет. Конечно же, нет! – Он отрезал кусок баранины и положил его на тарелку. – Впрочем, едва ли мы можем позволить себе такую поездку.

– Я поеду на дилижансе, – заверила его Торилья. – И если поеду одна, а Эбби оставлю приглядывать за тобой, все обойдется не так уж дорого.

Едва прочитав письмо Берил, она сразу подумала, что возьмет Эбби с собой, но теперь поняла: служанка должна быть здесь – не столько из-за расходов, сколько из-за викария, так как он просто не сможет выжить без прислуги.

Эбби умела заставить его есть и спать, ей это удавалось лучше, чем родной дочери.

– Я как раз думал, – тихо сказал викарий, – что все свободные деньги надо отдать миссис Коксволд. Она ожидает девятого ребенка, а у старшей дочери, по-видимому, чахотка.

– Мне очень жаль Коксволдов, папа. Но ты не хуже меня знаешь, что каждую пятницу мистер Коксволд отправляется в кабак и пропивает там по крайней мере половину своего заработка.

– Знаю, – согласился викарий. – Но мужчина вправе по собственному усмотрению тратить то, что зарабатывает.

– Только в том случае, когда дети его не голодают, – возразила девушка.

– Второй девочке в этом месяце исполняется пять, и они, наверное, отправят ее в шахту – работать.

– О нет, папа! – воскликнула Торилья. – Она слишком мала! Ты помнишь, как болела маленькая Барнсби? Стоя по колено в воде, она заработала пневмонию.

Викарий вздохнул.

– Им нужно есть, Торилья.

– И вам тоже, сэр, – вставила вернувшаяся в комнату Эбби.

Она внесла два блюда: на одном была картошка, на другом – не слишком аппетитная на вид капуста.

– Мне хватит, – рассеянно сказал викарий, разглядывая крохотные кусочки мяса на своей тарелке.

– Сэр, я не уберу баранину со стола до тех пор, пока вы не наедитесь досыта, как следует. – Эбби уговаривала его, словно капризного ребенка.

Взяв в руки нож, викарий положил на тарелку еще два тонких ломтика мяса. Затем Эбби настояла еще на двух столовых ложках картошки, а когда Торилья закончила есть, произнесла:

– Вот что, мисс Торилья. Не могли бы вы достать вместо меня пудинг из печки? Не доверяю я этой девчонке. Патока уже здесь, нужно принести только пудинг.

– Да, конечно, – тотчас согласилась Торилья.

Эбби передала девушке баранину, и та отправилась на кухню, зная, что служанка заведет разговор с отцом.

– Мисс Торилья сказала вам, сэр, – начала Эбби, как только девушка покинула комнату, – что ее светлость пригласила вашу дочь на свадьбу?

– Да, мисс Торилья сказала мне, – ответил викарий. – Но дело в том, Эбби, что мы не можем себе позволить это. Дилижанс стоит дорого, а до Хертфордшира путь неблизкий.