– Понятно. С этим мы разберемся потом. А сейчас проводите меня к месту преступления.

Алла Григорьевна с готовностью провела его через зал с восковыми фигурами, толкнула дверь в коридор, но дальше не пошла. В коридоре копошились криминалисты. Они сдержанно приветствовали коллегу и сразу ввели в курс дела:

– Его отоварили разводным ключом, – доложил судебный медик Саша. – Судя по всему, было нанесено два удара сзади. Первый – в висок, второй – в макушку. От второго удара была проломлена черепная коробка. Смерть наступила мгновенно. Это произошло около одиннадцати вечера.

Карасев взглянул на скорченный труп. Отоваренный ключом покоился вниз лицом в луже собственной крови. Одна рука с растопыренными пальцами упиралась в стенку, другая – зажимала проломленную голову. Рядом лежал огромный разводной ключ, головка которого была черна от запекшейся крови. Тут же у стены стоял чемодан с инструментами слесарей, а чуть поодаль валялся масляный моток проволоки.

– Отпечатки пальцев сняли? – спросил Карасев.

– Отпечатков на ключе нет, – развел руками бородатый криминалист по фамилии Соколов, которого все звали «Соколиный глаз». – По всей видимости, убийца был в перчатках. Или потом стер отпечатки.

– Стер отпечатки? – удивленно вздернул брови Карасев. – Интересно… А следы обуви есть?

– Следов обуви тоже нет! – пожал плечами криминалист и достал сигарету. – Вернее, посторонних следов нет. Есть несколько следов сотрудников музея. Женских ног. Но удар явно не женский. Здесь нужно обладать недюжинной силой, чтобы пробить черепушку.

– Я понял! Ручки двери смотрели?

– На дверной ручке отпечаток одной женской ладони. И на крючке отпечаток той же ладони.

Карасев задумался.

– Интересно… Ну, а… в комнате сторожа отпечатки на бутылке, на стаканах…

– Никаких бутылок не обнаружено, – покачал головой «Соколиный глаз». – На чашке есть отпечатки. Судя по всему, сторожа. Из чашки пили чай. Водку не пили. На телефонной трубке есть отпечаток той же женской ладони, что и на ручке двери. Что касается стаканов, они чистые. Из них не пили.

– Хотите сказать, он был трезвым? – кивнув Карасев на труп.

– Абсолютно. Конечно, точно, покажет экспертиза, но по предварительному осмотру никаких признаков опьянения не обнаружено.

– Очень странно… – пробормотал Карасев и, бросив долгий взгляд на тело, отправился в каптерку.

В каптерке не было никаких следов пребывания посторонних. По всей видимости, алкоголь не распивали. Если распивали, а потом унесли, остались бы следы закуски. Если бы унесли и следы закуски, остались бы крошки. Нет! Посторонних в каптерке точно не было. Также не было никаких следов беспорядка. Все мирно, чинно и как будто на своих местах: электроплитка на подоконнике, чайник на электроплитке, чашка с недопитым чаем на столе, телевизор на тумбочке. На топчане страницами вниз лежит раскрытая книга Набокова «Лолита». Книга, судя по всему, сторожа.

Все признаки того, что убийство для этого городишки явно нетрадиционное, то есть, совершенно на трезвую голову, да еще без отпечатков пальцев.

Карасев покинул каптерку и направился в кабинет директора.

– Мне нужно поговорить с сотрудниками музея, – сказал он директрисе.

– Пожалуйста! – с готовностью ответила она. – Можете в моем кабинете. Кого пригласить?

– В первую очередь Михайлову. Кстати, вы уже осмотрели музей? Экспонаты все на месте?

– Сейчас производим тщательный осмотр, но, исходя из беглого осмотра, кажется, ничего не пропало. Во всяком случае, наиболее ценные музейные реликвии на месте.

– Это какие? – поинтересовался Карасев.

Алла Григорьевна расплылась в счастливой улыбке.