– Папа был против. Мама погибла во время магического эксперимента с амулетом, – призналась я.

– Ясно. Кстати, об артефактах: откуда у тебя это? – уточнил он, показывая мне камею-переход.

– Мамина. Одна из лучших её работ. Отец отдал мне её за несколько минут до того как… до той свадьбы, – тихо ответила я, до боли кусая губу, чтобы позорно не разреветься перед Аластером, но мужчина снова меня удивил.

– Поплачь. Тебе сейчас это нужно, – сочувственно сказал он, осторожно прижимая меня к себе.

Слёзы хлынули из глаз, как будто для того, чтобы пролиться горячей влагой, им не хватало только разрешения Аластера. Я плакала горько, прощаясь с папой, с той спокойной безоблачной жизнью, которая закончилась отчасти по моей вине, ведь это я выбрала Валериана и согласилась стать его невестой. Мне действительно становилось легче. Боль от потери родного человека не ушла, но подёрнулась дымкой светлой грусти. Как вуалью прикрылась бесчисленными воспоминаниями о былом счастье.

Тоска отступила, так же внезапно, как накатила, а я с удивлением обнаружила себя сидящей на коленях у карателя. Из моей причёски исчезли все шпильки, и сейчас мужчина неторопливо перебирал длинными сильными пальцами русые крашеные пряди моих волос.

 – Спасибо. Прости за все неприятности, что свалились на твою голову по моей вине, – хрипло поблагодарила я, обнимая его за шею и укладывая голову на мускулистое плечо, прикрытое лишь тонким хлопком рубашки. От мужчины знакомо пахло горькими травами, сандалом и самим Аластером. Зажмурившись, я наслаждалась моментом. Было опасение, что сейчас он вспомнит обо всём, что нас разделяет и оттолкнёт, но крепкие руки сильнее обняли меня, а волос коснулось горячее дыхание мужчины, невольно наталкивая меня на воспоминания о нашем неприличном поцелуе.

– Тебе нельзя оставаться здесь, в моём доме, – тихо сказал Аластер, но не отстранился.

– Я знаю, но мне некуда идти и я не хочу,  – призналась я, закрыв глаза, чтобы не видеть насмешки в его взгляде.

– Зачем ты искушаешь меня, девочка? Нам нужно забыть все глупости, понимаешь? – спросил он, поднимая моё лицо за подбородок, заставляя утонуть в неожиданном тепле его серых глаз.

Я понимала. Понимала, что другого шанса пробиться через каменную стену, что окружала чувства этого мужчины, не будет, поэтому потянулась и несмело коснулась жёстких на вид губ.

– Не надо. Мне не нужна твоя благодарность, – неправильно понял мой порыв каратель, собираясь оттолкнуть меня.

– Это не благодарность. Ты можешь считать меня распущенной дурочкой,  за то, что я мечтаю о твоих прикосновениях с той самой ночи, но не смей считать меня шлюхой, Аластер Дарк! Я не отдаю долги поцелуями! – сердито прошипела я, обиженная в лучших чувствах.

Оттолкнувшись от крепкой груди, я собиралась покинуть его колени, но Аластер лишь крепче прижал меня к себе. Мужчина тяжело дышал и пытливо смотрел на меня потемневшим взором, а потом просто впился в мои губы поцелуем.

Я сначала замерла, не ожидая от него такого напора, а потом ответила, принимая его силу, его страсть, отвечая с не меньшим запалом. Это не было похоже на слюнявые поцелуи Валериана, и даже не могло сравниться с неспешными касаниями, о которых я не устала вспоминать. Жарко, горячо, порочно. Неприлично громкий стон. Мой? Не важно. Низ живота стянуло сладкой болью, но…

– Поднимись в спальню. Утром тебя заберёт мой друг Макстор. Прости меня, Фелиция, – неузнаваемым низким голосом сказал Аластер, решительно отстраняя меня.

Я стояла и глупо моргала, пытаясь понять смысл произнесённых им слов, а каратель подхватил плащ и скрылся с такой скоростью, будто за ним гнался разъярённый дракон. Он уехал? Что я сделала не так?