– Государь Дмитрий Иванович послал к нам своего главного воеводу, – и указал на Болотникова. Тот вышел вперед, поклонился народу и стал рядом с князем. – Сегодня он будет набирать людей в свое войско и приведет к присяге и верности нашему государю Дмитрию с крестным целованием.

Шаховской указал на двух попов, с серебряными крестами, и виночерпиев, стоящих у бочки, готовых угостить добрым вином всех, кто присягнет в верности истинному царю.

Из толпы выкрикнули: «А настоящему ли царю-то крест целовать будем?! Может, это опять самозванец!».

До этого молчащая толпа людей вдруг заорала, задвигалась, забурлила, послышались выкрики:

– Пусть царь выйдет к народу! Мы хотим видеть царя! Пусть скажет нам слово!

Шаховской шепнул Болотникову на ухо: «Ну, Исаевич, держи слово, теперь все от тебя зависит!».

Атаман подавил душевное волнение, сделал шаг вперед, поднял руку с грамотой от царя о назначении его главным воеводой, начал проникновенно, душевно говорить с собравшимися на площади:

– Люди! Я послан к вам от самого царя Дмитрия Ивановича! Он послал меня к вам с просьбой о помощи! Назначил меня главным воеводой над всеми его войсками и попросил набирать всех желающих в его армию для того, чтобы помочь ему вернуться на законный престол.

– Где царь?! Не верим! Покажите нам царя! – кричали из толпы

Ничуть не смутившись, Иван Исаевич спокойно сказал собравшимся:

– Государь сейчас в большой опасности. Ему с трудом удалось уйти от своих врагов. Он в надежном месте и охраняется верными людьми. Когда мы создадим армию и сможем его защитить, он обязательно предстанет перед вами. А сейчас, неровен час, приспешники Шуйского могут снова схватить его! А пока он послал меня к вам. Вот грамота! – и Болотников поднял ее еще раз над головой.

Из толпы опять крикнули:

– Не хотим самовыдвиженца Шуйского! Он тоже самозванец!

Собравшиеся зашумели, задвигалась. Кое-где начались потасовки между сторонниками царя Дмитрия и Шуйского.

Болотников подозвал Беззубцева и приказал:

– Всю площадь окружить, никого не выпускать. Всех, кто будет орать за Шуйского, хватать и в приготовленный сарай. Сарай взять под крепкую охрану.

Бывший воевода, Андрей Иванович Бахтеяров—Ростовский, выскочил вперед и крикнул:

– Люди! Казаки! Не верьте этим проходимцам! Они вам все врут, нет у них никакого царя! Был самозванец Гришка Отрепьев и того убили, и поделом ему!

Толпа становилась опасной, еще немного – и на площади завяжется бойня, тогда овладеть ситуацией будет трудно. По команде Беззубцева, с десяток казаков набросились на воевод Бахтеярова-Ростовского, Ловчикова и Юшкова, затянули их в толпу, а там уже обезумевшие холопы, крестьяне и казаки стали их избивать. Вот уже растерзанные тела распластались в пыли у ног озверевшей толпы. Произошла разрядка. Казаки Болотникова быстро убрали убитых.

На площади началось крестное целование истинному царю Дмитрию Ивановичу. Люди подходили к попам, умиленно целовали крест и с удовольствием выпивали ковшичек доброго вина. Тут же сотники и полусотники Болотникова определяли их в отряды по умению применить себя в бою. Другие же, не удовлетворившись ковшичком вина, сбивались в ватаги и шли громить сторонников Шуйского в надежде разживиться снедью и вином.

С этого дня в Путивле началась новая жизнь, бурная, жестокая. Вскоре созданное Шаховским и Молчановым противостояние охватит всю Россию и станет костью в горле царю Василию Шуйскому.

Наступил июль. В Москве стояла ясная погода. Уже несколько недель не было дождя. Сегодня с утра поднялся ветер и погнал рыжую пыль по улицам Москвы. Он крутил и поднимал в воздух легкий мусор. Люди, идущие по своим делам, и извозчики на лошадях ругались, закрывая лицо руками.