*** 

Полного уединения и на водоканале найти не удалось. Там-сям отдыхали люди, скромными горстками и большими, шумными компаниями. Пили, хохотали, жарили шашлыки, наплевав на запрет разжигать костры. Из распахнутых дверей одной из машин грохотал шансон.

Максим с Артёмом прошли подальше от чужого веселья, запахов, какофонии, присели под раскидистой ивой на высушенное добела старое бревно.

Внешне спокойный, даже умиротворённый, Максим никак не выказывал то, что творилось у него внутри, то, как зудело и ныло подзабытое чувство.

В голове роились всякие мысли. Куда она уехала? Почему не осталась? Где живёт? Как она теперь к нему относится? До сих пор ли держит обиду? Наверное, да… Иначе не уехала бы. А она изменилась. Похудела, загорела, вообще какая-то другая стала на вид. Строгая, серьёзная. От былого простодушия – ни следа.

– Видел на кладбище Алёну? – спросил он Артёма.

Тот покачал головой.

– А она где учится?

– В универе, на факультете английского языка, не помню точно, как называется. А что?

– Да ничего.

Артём внимательно на него посмотрел, потом спросил:

– Так между вами всё-таки что-то было?

– Не городи чушь.

Максим решительно отвинтил крышку и хлебнул жгучий напиток из горлышка, затем протянул Артёму. Тот слегка замешкался, но тоже отхлебнул и сразу закашлялся, аж слёзы выступили на глазах. Но потом, поймав насмешливый взгляд Максима, тряхнул головой и уже увереннее припал к бутылке. Правда, тут же передёрнулся.

– И как давно ты употребляешь? – с ухмылкой спросил брата Максим.

– Что? Алкоголь? Сегодня впервые, – признался Артём.

– Оу, ну тогда с инициацией тебя, мелкий.

– Я не мелкий, – заявил он с вызовом.

Но Максим на это только рассмеялся.

– Угу, совершеннолетний, помню-помню.

Артём подбоченился, давая понять, что так оно и есть. Снова потянулся к виски, залихватски хлебнул, фыркнул, утёр губы тыльной стороной кисти.

– Ну, ты, совершеннолетний, коней-то так не гони. Поумереннее давай. Блин, надо было что-нибудь из закуски прихватить, – озабоченно глядя на него, произнёс Максим. – А то тебя сейчас совсем развезёт.

– Я в порядке!

– Ну раз ты настаиваешь, то конечно. К слову об инициации, секс-то хоть у тебя уже был? – с насмешкой спросил Максим, а увидев, что вместо ответа брат густо покраснел, снова рассмеялся.

– Ясно всё с тобой. Лучше б чпокнул девочку какую. Поверь, это приятнее, чем бухать.

Артём вспыхнул, хотел что-то возразить, но тут к ним подбежал бродячий пёс. Косматый, с голодными глазами и жёлтой клипсой на ухе.

Максим тут же протянул ему ладонь, дал понюхать, ласково потрепал загривок.

– Прости, дружище, угостить тебя нечем.

Артём, глядя на эти нежности, вдруг разозлился, снова приложился к бутылке.

– Хорош, мелкий! Ты уже и так нахлестался.

– Я не мелкий, – процедил он. – И что ты вечно командуешь? Думаешь, самый умный? Самый крутой? Всё знаешь, всё можешь, да? Считаешь, всё тебе можно?

Максим внимательно взглянул на брата.

– Дай сюда вискарик. Тебе уже хватит.

– Я сам могу решить, когда и что мне хватит! – запальчиво, срываясь на фальцет, прикрикнул Артём.

Потом вдруг захихикал.

– Вот же блин… Отдохнул, называется, – буркнул под нос Максим. – Поехали домой, короче.

Но Артём расходился всё сильнее, сотрясаясь от смеха, который больше напоминал не то свист, не то шипение.

Максим с досадой глядел на истерику брата, гадая, то ли ждать, пока тот успокоится сам, то ли вызвать такси, сгрести это тело в охапку и уволочь силой.

Но тут смех внезапно оборвался. Артём взглянул на него мутным взором, криво, самодовольно улыбнулся и вдруг выдал:

– Ты ведь и впрямь считаешь себя таким крутым… а ничего-то ты не знаешь. А я развёл тебя, как последнего лошка. Ты думал, что твой брат рохля, дурачок, мямля, да? Так ты меня называл всегда? Думал, я ничего не могу? А лох-то ты. Я всё устроил, а ты повёлся, наиииивный.