– Эй, фраерок…

Обернувшись, он наткнулся на скалящуюся вовсю ширь украшенных железными фиксами зубов физиономию. Потом он узнал, что фиксатого звали Гуцик.

– Нехорошо, фраерок. Пришел к людям, а почтения не засвидетельствовал…

– Я командиру доложил… по форме, – несколько растерявшись, ответил Андрей и огляделся вокруг.

Солдаты сидели кто где, на приличном расстоянии и были заняты каждый своей тарелкой. Однако Аникин понял, что все исподволь следят за их разговором, отлично все слышат и наблюдают, что будет дальше.

– Командиру? Хе-хе… – Фиксатый оглянулся на группку, вальяжно расположившуюся с другой стороны окопа, на бруствере. Из троицы выделялся один – рослый, с крупными руками и трофейной, офицерской портупеей на выстиранной гимнастерке, он развязно полулежал, откинувшись на бруствер окопа, как на прибрежную морскую гальку.

– Слышь, недомерок… – Фиксатый вдруг сделался совершенно серьезен и даже грозен. – Вон твои командиры, а вон главный – Василий Федотович Крагин. Понял?.. Мясо ему отдай.

Сидящие по бокам от рослого кандидаты в аникинские командиры фыркнули от смеха, а рослый, тот, что претендовал на самого главного, одобряюще кивнул.

– Тебе и макарон хватит, – отчетливо и чуть ли не с заботой о ближнем произнес он.

Тут фиксатый добродушнейше улыбнулся и настойчиво толкнул Андрея в плечо: давай, мол, двигай к главному, не задерживай порцию.

– Хорошо-хорошо, будет вам мясо, – как ни в чем не бывало ответил Андрей и, уже принявшись жевать первую ложку с макаронами, обильно приправленными вкуснейшей тушенкой, с набитым ртом ответил: – Только сейчас оно жесткое. Вам жевать неудобно будет. Зубы-то беречь надо, и так вон, железные. Будут вам через пару часов – котлеты…

Фиксатый непонимающе оглянулся на своих корешей, потом снова – на Аникина.

– Какие котлеты? – все еще не понимая, почти растерянно спросил он.

– Известно какие… Из фарша, – объясняюще, как бы досадуя на непонимание собеседника, уточнил Аникин.

– Фарш за пару часов приготовится… – Аникин похлопал себя по животу и продолжил: – А там – и котлеты готовы…

Оглушительный хохот раздался со всех сторон, подтверждая, что почти весь взвод наблюдал за разговором.

– Ах ты гад!..

Андрей ждал этого выпада. Фиксатый попытался схватить Аникина за шею, но тот резко наклонился вперед, и Фиксатый, ухватив воздух, не совладал с инерцией и кубарем скатился в окоп. Хохот прокатился с новой силой. Дружки фиксатого дернулись было вперед, но рослый остановил их:

– Тихо вы… Теренчук катит…

Взгляд его, кипящий злобой, буравил Андрея насквозь, и тому стоило немалых усилий не отвести глаз в сторону.

– А тебе, падла, не жить, – полушепотом цедил рослый. – Из тебя котлеты наделаем…

В этот момент к ним подошел замкомвзвода.

– Шо тут зробылось? – сурово, отрывисто спросил он.

Аникин, все также держа тарелку и ложку, вытянулся во фрунт:

– Все в порядке, товарищ сержант. Боец вот оступился…

Из окопа выбрался фиксатый, весь пунцовый, извалявшийся в пыли, он старался не смотреть ни на Аникина, ни на дружков.

– Шо, Гуциревич, ножки ослабли? – еле сдерживая за суровостью нотки смеха, спросил Теренчук. – Може, треба тоби усиленную порцию питания выбить? А, котлеты, к примеру?..

Гуцик, красный как рак, продолжал отряхиваться, бросая исподлобья на Аникина ненавидящие взгляды.

– А ты, Аникин, – за мной…

Не дожидаясь ответа, замкомвзвода повернулся и с удивительной для его кряжистого, тяжеловесного тела быстротой пошел вдоль окопа.

По дороге замкомвзвода, не сбавляя суровости, отчитал Аникина:

– Шо ты? Не успел прийти в роту и борзеешь? Со своим отделением треба макароны трескать, а не шариться по позициям…